Только моя - Лоуэлл Элизабет

— Близко, как небо от земли, — возразил Вулф.

Говоря это, Вулф, прежде чем передать корзину дальше, взял пригоршню бисквитов. Наблюдая в течение недели за тем, как два брата воруют друг у друга бисквиты, испеченные Виллоу, Вулф понял, что вначале их нужно хватать, а уж потом заботиться о хороших манерах.

— Насколько я знаком с этой историей, — продолжил Вулф, разламывая аппетитный бисквит, — старик-француз набрел на золотую жилу и стал разрабатывать ее. Когда дело подошло к концу, четыре человека ограбили старика, оставили его умирать и скрылись с его золотом.

Джессика заметила, с каким восхищением и симпатией рассказывал он о друге. Чувство товарищества между Вулфом и Рено было таким же явным и глубоким, как между Рено и Рейфом. Эти же чувства распространялись и на Калеба. Взаимное уважение было поразительным, потому что оно вытекало не из семейных отношений и не из социального положения, а было результатом взаимной оценки того, насколько каждый достоин дружбы.

— Ты нашел француза, выходил его, затем выследил грабителей, — рассказывал Вулф. — Ты вошел в салун, назвал их ворами, трусами и другими именами, которые не стоит произносить за обеденным столом, и потребовал, чтобы они вернули золото, взятое на участке «Месть Рено». Но вместо этого они схватились за оружие.

Когда Вулф перестал говорить, Джессика в нетерпении спросила:

— Так что же произошло?

Улыбка Вулфа была холодной и ясной, как лезвие ножа.

— Насколько я слышал, Рено подождал, пока они схватились за оружие и поволок их к выходу. Затем он рассердился. Первые два грабителя не успели даже вынуть свои револьверы из-за пояса. А двое других успели вынуть, но не успели выстрелить из них.

Джессика удивленно взглянула на Рено. Он наносил затейливый узор из меда на дымящийся бисквит, совершенно игнорируя беседу.

— После этого люди стали говорить о «Мести Рено» и о человеке, который был сущим дьяволом с шестизарядным револьвером, — завершил Вулф. — А через некоторое время стали говорить просто о человеке по имени Рено, который придет на помощь, если вам выпадет плохая карта в трудной игре. Говорили, что он не ищет драк, но не отступает, когда драка нашла его. Мне это было по душе, и тогда-то я и нашел Рено.

Когда Рено обернулся к Вулфу, чтобы что-то сказать, Джессика утащила бисквит с его тарелки. Увидев это, Рейф подмигнул и передал ей мед. Джессика улыбнулась и искоса взглянула на Рено. Она знала, что его быстрые зеленые глаза заметили маленькую покражу, как знала и то, что он мог бы в мгновение ока вернуть ее. Реакция Рено оказалась неожиданной и мгновенной.

— Передай мне бисквиты, — попросил он Рейфа. — Какой-то рыжий воришка украл их у меня.

— Она хочет спасти тебя от ожирения, — сказал Рейф вкрадчиво.

— Тогда пусть ест и твои тоже. Если ты еще немного поешь бисквитов Вилли, твою талию сможет обхватить только твой длиннющий бич.

Джессика посмотрела сперва на одного крепкого жилистого брата, затем на другого, ему под стать. Она приложила салфетку к губам, пытаясь скрыть смех, однако Рено заметил это и повернулся к ней.

— Вы надо мной смеетесь?

Высунувшись из-за салфетки, Джессика кивнула головой.

На лице Рено появилась улыбка.

— Дерзкая, прямо как ее волосы. Разве не так?

Руки Вулфа крепко сжали вилку, когда он увидел искрящиеся от счастья глаза Джессики. Он подумал, что Рено не преминул продемонстрировать, как он красив, а также показать свою доброту. Никто из братьев не тронет жену другого мужчины, тем более жену такого друга, как Вулф Лоунтри, и он знал это.

Однако, изо дня в день наблюдая живую реакцию Джессики на мужские поддразнивания, которые действовали на нее, как теплый дождь на цветок, он испытывал острое беспокойство. Он не помнил, когда в последний раз она обратилась к нему с блеском в глазах и улыбкой на устах.

«И так должно все остаться, — напомнил себе Вулф сурово. — Было так трудно делить с ней постель в течение последней недели. И если б она взглянула на меня и протянула мне руку…»

Он испытал приступ откровенного желания. Он сказал себе, что было глупо с его стороны не поселиться вместе с Рейфом и Рено в небольшой хижине, которая служила жилищем Калебу и Виллоу, пока не был построен нынешний дом. Если бы Вулф обосновался в хижине, он не лежал бы по ночам с открытыми глазами, прислушиваясь к легкому дыханию девушки, которая была совсем рядом, но никогда не касалась его.