Брак по расчету - Картленд Барбара

Когда Фелиция, рыдая, бросилась к нему на шею, он стоял и размышлял, удастся ли нанять какой-нибудь экипаж.

Кто-то громко постучал в парадную дверь.

— Ты не можешь так уехать! Ты не оставишь меня! — закричала она. — Не сегодня, только не сегодня!

Она прижалась к нему, заглядывая в глаза. Губы были полуоткрыты. Когда-то это производило на него неотразимое впечатление.

Теперь же он разжал ее руки и деловито сказал:

— Кто-то стучит в дверь…

— Наверное, какой-нибудь торговец. Пусть стучит. Ну, Элтон, дорогой…

Послышались голоса, дверь в гостиную открылась, и служанка сказала:

— Прошу прощения, мадам. Пришел какой-то человек. Говорит, что дворецкий Его Сиятельства. Он хочет его видеть.

— Ньюмен! — воскликнул граф. — Я спущусь вниз.

— Нет, нет, Элтон! Не уходи! — попыталась остановить его миссис Корвин.

Но граф уже спускался по лестнице. Ньюмен ждал в прихожей. На его нахмуренном лице читалась тревога.

— Что случилось, Ньюмен? — спросил граф. Он понял, что Ньюмен узнал у кучера, где он ужинает. Понял и то, что дворецкий никогда не осмелился бы сюда приехать, если бы не чрезвычайные обстоятельства.

— Милорд, меня послала Ее Сиятельство. Она вернулась в ужасном состоянии, — сказал тихо Ньюмен.

— Вернулась? — резко переспросил граф. — Но она должна была ужинать дома.

— Нет, милорд. К ней приехала леди Мейхью и пригласила на ужин в Хэмпстед. Но Ее Сиятельство вернулась пешком и просила вас немедленно приехать, поскольку это очень важно.

— Что произошло, Ньюмен? — спросил граф, зная, что тот прекрасно осведомлен почти обо всем, что происходит в доме.

— Я не знаю, милорд, это правда. Думаю, Вашему Сиятельству следует поехать домой.

— Сейчас поедем, — сказал граф.

Он поднялся в гостиную, решив попрощаться с миссис Корвин. Увидев его, она бросилась к нему.

— Что-то случилось дома, — сказал граф. — Извини, Фелиция, но я не могу остаться.

— Ты не можешь уехать! Это невозможно! — Она заламывала руки. — Еще только одиннадцать часов. Ты должен остаться.

— Сожалею… — начал было граф.

— Я прошу тебя, — перебила его миссис Корвин и схватила его за рукав. Этого граф терпеть не мог. — Есть причины, по которым я не могу отпустить тебя, — добавила она.

— Успокойся, Фелиция, — ледяным тоном сказал граф. — Дома необходимо мое присутствие. Полагаю, нам вообще больше не о чем говорить.

— Нет, есть о чем! Ты не можешь уехать! — закричала миссис Корвин.

Граф оттолкнул ее руку и вышел из комнаты. Сбегая по ступенькам, услышал, как она зарыдала.

Граф вскочил в карету. Ньюмен уже сидел на козлах рядом с кучером. Карета помчалась.

Он был доволен, что дворецкий помог избавиться от затянувшегося скандального объяснения, и был уверен, что ему пришлось бы все-таки утешать Фелицию. И неизвестно, чем бы это все закончилось.

Почему она так себя вела? Ведь она была достаточно опытна, чтобы не переступать границы дозволенного. В чем дело? Он всегда был щедр. Не нужда ее заботила! Она понимала, что останется в этом доме, пока новый покровитель не снимет ей другой. Граф решил, что никогда не позволит еще раз втянуть себя в такую неприятную ситуацию.

Мысли его вернулись к Карине. Почему она уезжала из дома? Кто такая эта леди Мейхью? Он никогда не слышал о ней. И что Карина выкинула на этот раз, да еще в такое позднее время?

Граф все еще размышлял над этим, когда карета подкатила к Дроксфорд-хаузу. Он вошел в холл.

— Ее Сиятельство в библиотеке, — оказал ему Ньюмен.

Карина стояла посередине комнаты. Взглянув на ее бледное, испуганное лицо, граф понял, что Ньюмен правильно сделал, что поехал за ним.

— Что случилось, Карина? — спросил он.

Губы ее шевельнулись, но она не смогла произнести ни звука. На лице был написан такой ужас, которого он никогда ни у кого не видел.

— В чем дело? Чем вы так расстроены?

— Я втянула вас… в ужасную историю, — ответила она. — Но… я не хотела. Я даже теперь… не понимаю… как это произошло. Пока я ждала вас… я думала… что не должна была его убивать. Я должна была… целиться в ноги. Но я убила его. Я убила его, милорд, и все узнают… что это сделала я, потому что я обронила там свою брошь. Изумрудную брошь… с монограммой. Должно быть, она упала, когда он набросился на меня. — Голос Карины рвался. Она прошептала: — Простите меня… пожалуйста… простите.