Прекрасная монашка - Картленд Барбара

— Его превосходительство граф Калиостро!

И человек, которого все ждали, предстал перед гостями. Не было никакого сомнения в том, что его замечательная внешность за много лет значительно усилила репутацию этого человека как признанного чародея.

Он был одет в расшитый золотом камзол из темно-зеленой шерсти, волосы были убраны под золотую сетку, а концы их проходили сквозь ячейки сетки. Рубины и бриллианты были на пальцах и во множестве свисали яркими, блестящими каплями с цепочки для карманных часов. Туфли застегивались пряжками с драгоценными камнями, на чулках поблескивали золотые пуговицы. В руках у графа Калиостро была мушкетерская шляпа, украшенная белыми перьями.

Среднего роста, с лицом оливкового цвета широкими ноздрями, короткой толстой шеей и пронзительными выпуклыми глазами, Калиостро в действительности был Джозефом Бальзаме, сыном новообращенного сицилийского еврея.

Родился он в Палермо, образование получил в монастыре, где почерпнул кое-какие сведения по химии.

Потом он совершил путешествие в Египет, и именно там ему было обещано посвящение в тайную мудрость великих пирамид.

В последующие годы ему только в Англии не удалось подтвердить свою репутацию великого мага. Если не считать старых великосветских дам, лишь немногие уделили ему внимание. У него была надменная, презрительная манера говорить и двигаться, которая, как считал герцог Мелинкортский, являлась напускной и неестественной для этого человека. Кроме того, он злоупотреблял театральными жестами, о себе говорил с хвастливой гордостью, которая была бы смешной, если бы не его совершеннейшая искренность, которая удивляла слушателей.

Граф Калиостро, без сомнения, был исполнителем или подчинялся воле кардинала либо кого-то еще.

— Я был занят, — проговорил он, — когда мне доставили послание вашего преосвященства. Я проводил опыт, который мог принести ни с чем не соизмеримое счастье всему человечеству в целом. Но мне подумалось, что, если возникла необходимость в моем немедленном присутствии, значит, вопрос очень важный; поэтому я здесь.

— Прошу извинить меня, если я прервал ваши занятия, граф, — извинился кардинал. — Так уж случилось, что мне захотелось познакомить вас с моими друзьями, которых вы видите сейчас в этой комнате, и чтобы вы продемонстрировали им хоть малую толику вашей удивительной чудодейственной силы. Я рассказывал им, какой вы удивительный человек, но они потребовали дополнительных доказательств, так как посчитали, что моих слов недостаточно.

— Доказательства! Опять доказательства! — бормотал граф. — Вот чего всегда просят эти люди. Как мало веры можно найти в нашем темном мире.

— Да, это отчасти верно, — согласился с ним его преосвященство, — но вы сами несете свет в эту тьму; поэтому, граф, мы просим вас: дайте нам свет.

— На какие опыты вам хотелось бы посмотреть? — спросил граф Калиостро, оглядывая собравшихся надменным, властным взглядом, что вызвало у герцога Мелинкортского непреодолимое желание дать ему хорошего пинка.

— Мы просим вас только показать нам хотя бы часть ваших божественных секретов, — ответил кардинал. — И кроме того, нам бы хотелось, чтобы вы ответили нам на несколько вопросов.

— Отлично, — проговорил граф Калиостро уставшим голосом человека, который из последних сил заставляет себя служить другим людям, — но если вы желаете, чтобы я ответил вам на вопросы относительно будущего либо о событиях, которые скрыты покровом тайны даже для вас самих, мне в этом случае обязательно потребуется ассистент — чистое, невинное дитя, которое будет помогать мне в этом опыте.

— В этом дворце сейчас находится дочь моей домоправительницы — маленькая девочка, — предложил его преосвященство. — Как вам кажется, она подойдет? Эта девочка уже как-то раз работала с вами, если помните.

— Да, да, — ответил граф, — распорядитесь, чтобы ее сейчас же привели сюда.

Кардинал отдал соответствующее распоряжение лакею, и тот поспешно вышел из комнаты. На полу были расставлены стулья полукругом, и каждый из присутствующих сидел тихо, повернув лицо к застеленному белой скатертью столу, по обе стороны которого стояли огромные канделябры с зажженными свечами. Перед столом граф установил небольшое, отделанное позолотой кресло со множеством странных значков. Вокруг кресла он очертил круг, а на стол положил лист белой бумаги, на котором написал несколько каббалистических формул.