Несущая свет. Том 2 - Гиллеспи Донна

Марк Юлиан с изумлением заметил, что Домициан кокетничает и старается очаровать его. Казалось, любые попытки Марка Юлиана настоять на своем, проявить властность характера вызывали в душе Домициана желание добиться похвалы своего друга, доброго слова в свой адрес. Вот и сейчас, исподтишка взглянув на Марка Юлиана, Император неожиданно спросил:

— Я говорил тебе уже, что послал писцов в Александрийскую Библиотеку для того, чтобы они изготовили копии с книг, сгоревших в наших государственных библиотеках во время великого пожара?

— Ты говоришь мне об этом уже второй раз.

— А также о том, что отныне все профессиональные доносчики и шпионы будут подвергаться серьезным наказаниям?

Молчание Марка Юлиана было красноречивее слов. Домициан вспомнил, что сам только что ввел Вейенто, самого пресловутого доносчика, в Императорский совет.

— Ах да, этот человек… я сделал для него единственное исключение. Вейенто оказал мне ряд значительных услуг в первые дни после моего вступления на престол, и мне нужно было вознаградить его за усердие. К тому же это очень способный человек.

Марк Юлиан и Сатурнин обменялись взглядами и, казалось, подумали об одном и том же: «Что это за услуги? Устранение врачей, непосредственных убийц Тита, чтобы обеспечить их молчание и неразглашение тайны?»

— Господин мой, я хотел бы попросить тебя об одной милости.

— Прекрати именовать меня «господин мой». Мой Первый Советник имеет право просить меня о чем угодно! Говори.

— Я хотел бы сопровождать тебя в военном походе против хаттов.

Марк Юлиан хотел тем самым спасти своих друзей: он опасался — и не без основания — что если останется в Риме, болезненная подозрительность Домициана внушит тому мысль о том, что он, Марк Юлиан, вместе с Сатурнином и другими наиболее независимыми членами Сената плетут заговор с целью свергнуть Императора с трона.

— Прекрасная идея! — радостно подхватил Домициан самым дружеским тоном. — Хотя я и предлагал оставить тебя здесь для того, чтобы ты присматривал за всеми государственными чиновниками — поскольку отлично знаю, что в мое отсутствие они начнут распродавать государственные должности и выкачивать деньги из просителей — но я найду для этих целей другого верного сторожевого пса. По пути своего следования я намереваюсь заниматься правосудием, устраивая суды и разбирательства, для участия в которых ты мне очень понадобишься. Кроме того, у тебя обширные знания об этих дикарях. Да, это во всех отношениях прекрасная идея! Ты развеешься, стряхнешь с себя скуку. Хотя продолжительная война тоже начинает надоедать — поэтому я рассчитываю быстро управиться с врагом. Надеюсь истребить это племя за шесть месяцев, но каждая военная кампания чревата непредвиденными осложнениями.

Марку Юлиану стало душно в огромной зале, словно ядовитые пары гниющих болот наполнили все помещение — так резануло его слух слово «истребить». Ко всему этому добавились также багровые следы от хлыста на спине Карина, мрачная тайна смерти Тита, попытка Домициана расправиться с его школой и весть о том, что Вейенто, этот мастер узаконенных убийств, входит в круг ближайших друзей Императора. Теперь Марку Юлиану казалось, что Сатурнин был прав: он действительно вступил в сражение, в котором невозможно одержать победу, однако теперь уже было поздно уклоняться от битвы. Марк Юлиан усилием воли подавил отчаянные мысли, он не хотел верить в то, что совершенно бессилен против безумий надвигающихся несчастных времен.

ГЕРМАНИЯ

Глава 18

Весть о смерти Императора Тита передавалась от одной римской крепости на Рейне до другой с помощью сигналов — разожженных костров. И только намного позже в крепости явились императорские посланцы с сообщениями о восшествии на трон Домициана. Все это дурно пахло и неизбежно порождало подозрения о том, что дело не обошлось без подлого убийства. Однако большинство солдат в прирейнских крепостях — от Аргентората до Ветеры — хотя и с явным недовольством, но все же признали Домициана Императором. В одной только крепости Могонтиак солдаты Первого и Четырнадцатого легионов пошли на открытый бунт, отказавшись приветствовать вступившего на трон нового Императора.

Вместе с официальным сообщением о том, что Домициан провозглашен Императором, в крепости пришли приказы обеспечить каждому легату по сто жертв для поединков в Колизее, где должны были в течение целого месяца проходить кровавые представления в честь Домициана. Луций Антоний, ставший после Марка Аррия Юлиана-старшего Военным Правителем в крепости Могонтиак, медлил с отправкой заключенных так долго, как только мог. Он опасался, что хатты предпримут попытку освободить пленников в дороге, потому что большая часть захваченных варваров состояла именно из хаттов, среди которых был Тойдобальд, брат Бальдемара.