Изумруды пророка - Бенцони Жюльетта

Когда на следующий день около половины седьмого экспресс остановился у перрона в Белграде, три путешественника вышли из вагона, и Морозини принялся разыскивать поезд Вена – Будапешт – Бухарест, который должен был везти друзей в почти противоположном направлении. На их счастье, поезд отходил через три часа, к тому же – снова везение! – изучив железнодорожное расписание, Морозини обнаружил, что им даже не надо брать билеты до Бухареста по той простой причине, что поезд останавливался в Сигишоаре. Это позволяло им не проезжать лишнюю сотню километров, и даже две, если учесть, что пришлось бы возвращаться обратно. Ожидание в вокзальном буфете было не из приятных: холод, пришедший из России и распространившийся по всей Центральной Европе, добрался и сюда, и в большом зале, который не под силу было согреть нескольким жалким жаровням, у них зуб на зуб не попадал. К тому же еда, которую им подали, была практически несъедобной. Зато у Альдо появилась возможность найти у навязавшейся им в спутницы дочери Альбиона кое-какие достоинства: она не только привыкла к плохой погоде, но еще и умудрилась найти восхитительными сармале – острые капустные листья с не менее острым фаршем, которые обоим мужчинам показались отвратительными.

– Если ты дорожишь своим Теобальдом, при котором тебе так сладко живется, не женись на этой девушке! Вот увидишь, твой верный лакей-повар мигом сбежит, только ты его и видел... – шепнул Морозини, как только Хилари удалилась «попудриться» в омерзительную дамскую комнату «в турецком вкусе», где на стенах было куда больше подозрительных пятен и надписей, чем зеркал...

– Да я никогда и не собирался на ней жениться!

– Это еще впереди! Она очень хорошо умеет уговаривать!

Когда путешественники добрались до Сигишоары, они увидели местность, засыпанную снегом. Весь этот край, с его еловыми лесами, старыми замками, прикорнувшими на отрогах Карпат, и крошечными, одиноко стоявшими деревянными домиками, к которым вели дороги с глубокими рытвинами, так напоминал рождественскую открытку, что Хилари, как маленькая девочка, от восторга захлопала в ладоши.

– Можно подумать, мы вернулись в давно забытые времена в старую Англию, – растроганно проговорила девушка.

– Надеюсь, – глухо проговорил Альдо, – что это впечатление у вас сохранится, хотя я в этом сомневаюсь.

И все же она не так уж сильно ошибалась. Если трудно было понять, что такого английского она увидела в этом пейзаже, то впечатление, что время пошло вспять, было очень явственным, достаточно было повернуться спиной к железной дороге. Сигишоара, стоящая на уступе над Тирнава-Маре, со своими девятью сторожевыми башнями выглядела настоящим средневековым городом, из-за своих стен высокомерно поглядывающим на неопределенного возраста постройки нижнего города, прилепившиеся у его ног. Впечатление окрепло, когда, пройдя через укрепленные ворота, путешественники оказались на маленькой площади с могучим деревом, широко раскинувшим обнаженные ветви.

Отсюда расходились крутые извилистые улочки, мощенные неровными камнями, с домами под крышами из темной черепицы, видневшейся вокруг труб, там, где снег еще не держался. В темные проходы по ночам, наверное, небезопасно было углубляться: через низкие ворота по крытым лестницам из потемневшего от времени дерева можно было попасть к главной точке города: готической церкви с колокольней под маленьким куполом, возвышавшейся над кладбищем, где могилы были скрыты среди почерневшей травы...

– Город, похоже, не очень маленький, – пробормотал Видаль-Пеликорн, – а сведений у нас немного. Вернее, почти нет. Как ты думаешь, мы сможем найти особу, с которой должны вступить в переговоры?

– Для начала нам надо найти жилье! А гостиницы всегда были лучшим источником сведений...

Гостиница, которую им посоветовали на вокзале, носила немецкое название «Zum Goldene Crone», отчего путешественники испытали огромное облегчение. Еще бы: ведь это означало, что в той части страны, куда их занесло, на этом языке говорят по меньше мере наравне с румынским, которого ни тот, ни другой не знали. В самом деле, с течением веков саксонцы постепенно прочно обосновались в Трансильвании, которую делили с валахами и венграми. Это обстоятельство избавляло друзей от главных трудностей общения.

Гостиница располагалась в верхней части города и была довольно комфортабельной, если понимать под этим наличие множества изразцовых печей и двойные рамы в окнах. Это был красивый старинный дом шестнадцатого века, и ему не помешал бы кое-какой ремонт. Хозяин, Отто Шаффнер, царствовал там над десятком комнат и большим залом, переходившим в кухню с тяжелыми сводами, где запах пива смешивался с застоявшимся табачным дымом. Этот громоздкий, краснолицый, медвежьего сложения человек отдавал приказания двум официантам, очень напоминавшим его самого, только помельче, старухе-кухарке, похожей на ведьму из волшебной сказки, и четверым девицам, которые, если судить по их пестрым юбкам, смуглым лицам и огненным глазам, должно быть, принадлежали к одному из цыганских таборов, чьи костры и шатры путешественники заметили у въезда в город. Девушки были красивыми, гордыми и даже дерзкими, словом, ничуть не напоминали обычных трактирных служанок, и Морозини, встретив мимоходом приглашающий взгляд, на мгновение призадумался: точно ли в этом доме помещается только гостиница, или же здесь еще и заведение, мало подходящее для юной леди, только что выпорхнувшей из Британского музея. Заметив, как он нахмурился, Отто Шаффнер, на которого княжеский титул Альдо успел произвести сильное впечатление, поторопился предупредить его вопросы: