Госпожа замка Меллин - Холт Виктория

Но у меня от волнения кусок не лез в горло, и я отказалась.

– Дело ваше, мисс.

Она на секунду задержалась у двери и еще раз искоса взглянула на меня. Взгляд ее мне показался оценивающим, заинтересованным.

Представляю, что за беседы идут сейчас на половине прислуги, где тон задает Тэпперти. Наверняка они рассуждают, не начались ли уже, а если нет, то когда начнутся новые отношения между хозяином и гувернанткой.

Я надела присланное Филлидой зеленое шелковое платье с плотно облегающим корсажем, низким вырезом и широкой юбкой. Прическа была тоже новая: волосы уложены высоко на голове и украшены гребнем. Брошь я приколола на корсаж.

Какое счастье, что сегодня я ничем не буду отличаться от гостей. И никто не догадается, что я гувернантка.

Я спустилась в залу, когда она уже была полна, чтобы не выделяться. Не успела я там появиться, как ко мне тут же подошел Питер.

– Вы ослепительны, – приветствовал он меня.

– Спасибо. Надеюсь, ваше зрение не пострадало.

– О нет! Меня трудно сразить: я всегда знал, как хороши вы можете быть.

– Вы мастер говорить комплименты.

– Вам я говорю только то, что думаю. Но сегодня я забыл сказать: «Счастливого Рождества».

– Спасибо. И вам того же.

– Насколько оно будет счастливым зависит от нас обоих. А я не приготовил вам подарка.

– Почему вы должны делать мне подарки!

– Потому что сегодня Рождество, и в этот день между друзьями принято обмениваться подарками.

– Но не…

– Умоляю вас… ни слова о гувернантках. Настанет день, и я подарю-таки вам Джесинту. Смотрите, Коннан собирается открывать бал. Вы позволите пригласить вас?

– Благодарю вас, с удовольствием.

– Вы ведь знаете, бал открывается традиционным старинным танцем?

– Но я не умею его танцевать.

– Он очень легкий, я вам покажу, – и он напел мелодию. – Разве вы его никогда не видели?

– Видела, через потайное окно в солярии.

– Ах, во время последнего бала! Мы ведь тогда танцевали с вами, но Коннан помешал нам, не так ли?

– Все это было довольно неприлично.

– Да, не правда ли? Особенно для нашей гувернантки. Право же, она меня очень удивила.

Заиграла музыка, и в центр залы, взяв под руку Селестину, вышел Коннан. К своему ужасу я поняла, что нам с Питером предстоит открывать бал вместе с ними, исполнив несколько первых фигур. Я попыталась было ускользнуть, но Питер крепко держал меня за руку.

Коннан не выразил удивления, увидев нас, чего нельзя было сказать о Селестине. Я прекрасно представила ход ее мыслей: конечно, на Рождество можно и гувернантку пригласить на танец, но следует ли ей сразу же вести себя так, будто она забыла о своем положении?

Однако Селестина была слишком добрым человеком, чтобы тут же не скрыть своих чувств и не приветствовать меня теплой улыбкой.

– Мне не следует быть здесь, – сказала я. – Я совсем не знаю этого танца. Я не представляла…

– Смотрите на нас, – прервал меня Коннан.

– Мы будем делать все так же, как и вы, – откликнулся Питер.

Через несколько секунд к нам присоединились остальные гости. В «Фэрри» мы прошли всю залу.

– У вас превосходно получается, – заметил с улыбкой Коннан, когда в танце мы поменялись партнерами.

– Вы скоро станете совсем как коренная корнуэлка, – добавила Селестина.

– А почему бы и нет? – воскликнул Питер. – Разве корнуэльцы – не соль земли?

– Я не уверена, что мисс Лей тоже так думает, – ответила Селестина.

– Традиции Корнуэла вызывают у меня большой интерес, – сказала я.

– Надеюсь, что и жители тоже, – лукаво шепнул мне Питер.

Танец продолжался. Он действительно оказался легким, и я скоро знала все фигуры. Когда музыка смолкла, я услышала, как рядом кто-то спросил:

– А кто эта интересная молодая женщина, которая танцевала с Питером Нэнселлоком? Она поразительно хороша собой, не правда ли?

Как бы мне не хотелось, чтобы в ответ раздалось что-то вроде:

– Это гувернантка.

Но вместо этого прозвучало:

– Понятия не имею, но она действительно… очень хороша.

Я была на седьмом небе от счастья. Каждая минута этого вечера навсегда останется в моей памяти, и не только потому, что меня на него пригласили, но и потому, что я пользовалась успехом. Меня приглашали наперебой, и даже когда я наконец призналась, что я всего лишь гувернантка, внимание ко мне не ослабело. За мной ухаживали так, как ухаживают за красивыми женщинами. Что произошло, думала я. Почему все изменилось? Может быть, я сама стала другой? Ведь на тех балах, куда вывозила меня тетя Аделаида, я не пользовалась успехом. В противном случае я никогда не оказалась бы в Корнуэле.