Наваждение страсти - Крейг Джэсмин

Пожалуй, даже если бы Нассара призналась, что она родом из Атлантиды и провела детство под водой, Шарлотта и то удивилась бы меньше.

– Я родилась в Глочестере, рядом с кафедральным собором.

– А как вас зовут? Кто ваши родные? Я сообщу им, что вы живы и здоровы! Непременно сообщу, когда вернусь в Англию…

– Когда вернешься? – усмехнулась Нассара. – Сразу видно, что ты еще молода и неопытна, Шарлотта Риппон. Что же касается имени, данного мне при крещении, то теперь оно неважно. Меня уже шестьдесят лет зовут Нассарой. Я мать Ибрагима – и все.

– Нет, это не все! – возразила Шарлотта. – Конечно, здесь прошла большая часть вашей жизни, но что-то же осталось от маленькой английской девочки, гулявшей с мамой около глочестерского собора.

Нассара надолго закрыла глаза, а потом ответила, избегая взгляда Шарлотты.

– Может быть, именно в память о невинной английской девочке, испустившей дух на арабском корабле, на котором перевозили рабов, я и пришла к тебе сегодня. Но мы будем говорить не об Англии, а о твоем будущем с принцем Каримом Александром. Мне потребовалось десять лет, чтобы понять одну простую вещь: мужчина, страстно желающий женщину, становится ее верным рабом. И сегодня я делюсь своим знанием с тобой. Заставь принца Карима Александра сгорать от желания, и все станет возможным. Даже твое возвращение в Англию.

Шарлотта решительно поборола девичью стыдливость. Нассара была единственной, от кого она могла узнать такие важные вещи, и избегать откровенного разговора перед самой свадьбой было бы глупо. Шарлотта, наоборот, нуждалась в помощи и мудрых наставлениях.

– Но я не знаю, как заставить мужчину сгорать от желания, – откровенно призналась она. – И уж тем более принца Карима Александра.

– Ты так хороша собой, что тебе не понадобятся уловки. Просто позволь ему снять с себя покровы. Я обладала гораздо более скромной внешностью, поэтому мне пришлось прибегать к разным ухищрениям, дабы ублажить моего господина. Но вскоре я поняла, что опытная женщина может соблазнить даже очень пресыщенного мужчину.

Шарлотта нервно теребила бахрому подушки.

– Да, но у принца в гареме столько красавиц. Он… он вряд ли мной заинтересуется. Принц женится на мне только из чувства долга.

– А ты хотела бы, чтобы было не так? – тихо спросила Нассара.

– О, мне совершенно все равно! – воскликнула Шарлотта, но, поглядев на оторвавшуюся бахрому, еле слышно прошептала: – Да… Я хочу, чтобы он влюбился в меня… И… чтобы страстно меня желал, хоть мне и не очень понятен смысл этого слова.

– О, я могла бы тебе много чего рассказать о мужской страсти, но не буду. Раз ты любишь Карима, пусть лучше он сам научит тебя искусству любви. Я уверена, что принц прекрасный учитель.

– Нет! Я не люблю его! – горячо запротестовала Шарлотта. – С какой стати мне его любить?

– Постижение второй истины заняло у меня двадцать лет, – тихо проговорила Нассара. – Я много страдала – как потом выяснилось, зря – и, наконец, поняла, что можно лгать другим, но не себе. Себе лгать глупо. Если ты любишь принца Карима, считай, что тебе повезло. И лучше подумай, как ему помочь. Положение принца ничуть не легче твоего. Он разрывается между двумя культурами – культурами, которые восемь веков подряд вгрызались друг другу в глотку, вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Принц должен примирить эти культуры, Шарлотта Риппон. И если ты его любишь, постарайся подсказать ему верный путь.

– Но я понятия не имею! Я ведь ничего не знаю об исламе или об Оттоманской империи, Греции и прочих неведомых странах. Для меня это все темный лес!

– Значит, пора их изучать. Не забывай, в этих краях Англия считается неведомой страной, «темным лесом». Жители Стамбула считают Оттоманскую империю вершиной цивилизации, а султана верховным владыкой мира. По убеждению турок, английский король обязан своим троном турецкому султану.

– Но это же просто смешно! Нассара медленно направилась к двери.

– Я хочу спать. Если ты проболтаешься кому-нибудь о нашем разговоре, я скажу, что ты лжешь. Мое прошлое принадлежит только мне. Это единственное, что я ни с кем не разделила за шестьдесят минувших лет. Шарлотта встала.

– Ваше доверие для меня драгоценнее всех даров, Нассара.

Старуха насмешливо улыбнулась.

– Если бы ты еще и поклонилась, как здесь принято, Шарлотта Риппон, я бы сказала, что ты льстишь почти так же искусно, как турки.