Любовь контрабандиста - Картленд Барбара

— Вы когда-нибудь использовали это место раньше? — осведомилась Леона.

— Не один раз, — хвастливо заявил Лью. — И кто имеет большее право на частные пляжи и сады Клантонбери, нежели я?

В его похвальбе чувствовался тот же неприятный налет обиды и сарказма, который она замечала и прежде. Ей вдруг вспомнились многочисленные толки, связанные с его рождением, и она поняла содержавшийся в его словах намек на то, что его отцом был не кто иной, как отец нынешнего герцога, красавец и волокита, известный по всей округе своей неразборчивостью в любовных делах.

— Когда вы вернетесь в Ракли, — продолжал он, — я загляну к вам, чтобы передать Хьюго его долю выручки от последней партии товара.

— Много ли вы получили за него? — спросила Леона.«

В ее голосе явно слышалось нетерпение. Это так много значило для Хьюго.

— Довольно приличную сумму, учитывая тот риск, на который мы шли ради нее, — ответил Лью. — Хотя и не достаточную, моя дорогая, чтобы освободить Хьюго от его обязательств.

— О!

Восклицание вырвалось из ее груди, подобно вздоху, и затем рука Лью внезапно обвила плечо Леоны и его ненавистное лицо приблизилось к ней.

— У него есть гораздо более легкий и простой способ рассчитаться со всеми своими долгами, — донесся до нее его ответ. — И вы знаете, какой именно.

Леона отчаянно отбивалась.

— Пустите меня! — произнесла она почти шепотом, так как ей не хотелось, чтобы гребцы за дверью каюты догадались, что она боролась с их предводителем.

Она услышала над своей головою его смех — смех человека, уверенного в своей победе и понимающего, что ему не составит труда добиться своего. И тогда свободной рукой он приподнял голову девушки за подбородок, прижимая ее к своему плечу, до тех пор пока, защищаясь, она не приоткрыла рот, чтобы закричать, и жадно прильнул к ней губами.

Леона пыталась сопротивляться, пыталась оттолкнуть его, но она была столь же бессильна, как маленькая птичка, попавшая в сети ловца. В его объятиях она чувствовала себя до такой степени униженной и оскорбленной, как если бы он поверг ее в грязь.

Ее руки отчаянно колотили по его груди, но его огромная сила удерживала ее стальной хваткой, подчиняя своей воле, так что в конце концов, задыхаясь от испуга, полностью в его власти, она могла только терпеть его поцелуй, пока ей не показалось, что она вот-вот упадет в обморок от омерзения.

Наконец он оторвал свои губы от ее лица, и сейчас она словно потеряла дар речи, ловя ртом воздух, слезы струились из глаз по бледным щекам.

— Так или иначе, вы будете моею! — процедил Лью сквозь зубы, одновременно нащупывая рукою пуговицы ее жилета.

Она вскрикнула от ужаса, и затем избавление пришло вместе с голосом рулевого:

— Мы приближаемся к бухте, мистер Куэйл!

Лью тотчас сорвался с места.

— Как можно меньше шуму, парни, — отозвался он. — Вокруг могут быть расставлены дозорные — хотя я в этом сомневаюсь.

Как только он вышел из каюты, Леона резким движением вытерла губы носовым платком, словно желая уничтожить само воспоминание о его поцелуе. Но тем не менее она понимала, что ей никогда не удастся изгладить из сознания случившееся. Его прикосновения, чувство отвращения от его объятий, его торжествующее заверение, что рано или поздно она будет принадлежать ему, слишком глубоко запали в ее разум и душу.

Неужели он так никогда и не оставит ее в покое?

Неужели у нее не было ни малейшей возможности отделаться от него? Охваченная внезапной безнадежностью, она поняла, что ей, по сути, придется бороться в одиночку. Было бесполезно взывать о помощи к Хьюго — ведь он был кругом в долгу у Лью.

Выглянув за дверь каюты, она увидела огни Клантонбери. Со стороны моря огромный дворец был скрыт от глаз деревьями, однако, приглядевшись, можно было заметить большинство окон верхнего этажа. Они мерцали теплым золотистым светом, и Леона внезапно ощутила острую тоску по той безопасности, которую они олицетворяли.

Если бы только у нее были крылья! Если бы только она могла покинуть этот корабль с его запрещенным грузом и экипажем из деревенских парней, преступивших закон, и вернуться в просторную спальню, где, как полагала герцогиня, она должна была в это мгновение крепко спать под действием лекарства от головной боли. Если бы только вечер мог начаться снова и она опять стояла бы, как тогда, на лестничной площадке, зная, что лорд Чард был здесь, рядом с нею…