Костер на снегу - Райан Нэн

— Чудовищно! — воскликнула Натали. — А что же Кейн? Он… страдал?

— Разумеется. Он ведь любил и верил, что любим. Такое предательство совершенно преобразило его.

— Наверное, он теперь сторонится женщин…

— Как тебе сказать, — усмехнулся дядя. — Просто он их больше не уважает и пользуется ими исключительно ради удовольствия.

— Ах так! — резко произнесла Натали.

— Как же иначе? Девушка, которую Кейн считал леди до кончиков ногтей, оказалась потаскушкой, на все готовой ради собственного благополучия, а те, которых он встречал после нее, падали к нему в объятия с первой же встречи, стоило ему только щелкнуть пальцами. На его месте я бы тоже утратил всякое уважение к прекрасному полу. — Дядя поскреб седую щетину на подбородке, поразмыслил, и лицо его несколько прояснилось. — Но я думаю, еще не все потеряно! Если мальчик встретит достойную женщину и неоспоримую леди, он в нее влюбится без памяти.

* * *

В тот же день к вечеру уже известный нам костлявый субъект пробирался через занесенный снегом задний двор графского особняка. Он прошел по чисто выметенной веранде, тихонько постучал и некоторое время ждал, переминаясь и ежась на холодном ветру. Старый Уильям, слуга на все случаи жизни, отворил дверь и вгляделся в посетителя. Хотя на веранде было темно, он узнал его и поспешно отступил с дороги.

— Скажи хозяину, что пришел Лезервуд, — бросил гость и быстро прошел мимо него в тепло дома. — Я буду ждать в кабинете.

Он стащил и сунул в руки Уильяму свое поношенное пальтецо. Не желая без крайней необходимости оставаться в компании человека, давно уже озлобленного на весь мир, старик поспешил прочь. Когда он вернулся, БерлЛезервуд приканчивал вторую порцию виски, а в тяжелом хрустальном графине заметно убыло.

— Милорд все еще нездоров, сэр, и если вам необходимо переговорить с ним, придется подняться к нему.

Гость допил виски, вручил старому слуге стакан и направился к двери. В жилом этаже он, не затрудняя себя стуком, отворил дверь в просторную хозяйскую спальню.

— Какого дьявола ты сюда притащился? — грубо спросил Эшлин, глядя на него с постели, где полусидел в подушках.

— Тихо, босс, не шумите, никто меня не видел, — успокоил его Берл. — Я пробирался лесом. К тому же луна еще не взошла.

— Пропади ты пропадом! — Эшлин трубно высморкался, — Ты забыл, что я тебе говорил? Никогда, ни за что не совать сюда свой нос! Это рискованно.

— Да ладно вам, на самом-то деле! Говорят же, никто не видел! — Гость подтащил ближе к кровати тяжелый стул и оседлал его, положив руки на спинку. — Я знаю, вам будет интересно узнать, что случилось этой ночью.

— Допустим, но как только выложишь свои новости, убирайся, да поживее.

— Вчера вечером у судьи вам нашлась замена — южанин.

— Дьявольщина! Что ты хочешь этим сказать?

— Вчера я крутился в казино… не важно, по какому поводу. И вдруг там появилась “пеньковая Валланс” со своим седовласым дядюшкой и оперной примадонной. Как бишь ее? Ага, мисс Сальвато. Ничего штучка эта певица, но ваша дамочка всем вскружила голову, потому что платье у нее мало что прикрывало. Я видел, как джентльмены пускали слюни, когда она проходила мимо! — Берл язвительно захихикал. — И представьте себе, босс, эта троица наткнулась там на Ковингтона!

— Дальше!

— Ну и превратилась в тепленький квартет. Сперва они наверху распивали шампанское, потом сошли вниз, оделись и вышли на улицу. Я, само собой, за ними. Так вот, дедуля повел свою певицу в номера, а Ковингтон и миссис Валланс… только не надо хлопаться в обморок! Эта парочка уехала в вашей карете.

Едва последняя фраза отзвучала, как Эшлин хрипло завопил, заставив Берла от неожиданности подскочить на стуле:

— Уильям!!! Уильям, немедленно сюда!!!

Старик переступил порог, дрожа всем телом и поникнув головой, поскольку вопль не мог предвещать ничего хорошего.

— Говори, куда ты отвозил вчера мою невесту и мистера Ковингтона? В Клауд-Уэст? Сколько времени они оставались наедине? Да не вздумай изворачиваться!

Уильяму уже приходилось сталкиваться с иной, скрытой от других, темной стороной натуры лорда Блэкмора. Он был с ним со времен отрочества, графа и должен был оставаться до того дня, когда сам сойдет в могилу. Преданный слуга, он обожал хозяина и всемерно угождал ему, с готовностью закрывая глаза на его недостатки. Он отдал бы за него жизнь. Но в этот вечер старик предал интересы Эшлина Блэкмора. Он солгал. Не из корысти и даже не из страха — из сострадания.