Заколдованная - Лоуэлл Элизабет

Эмбер многое отдала бы за то, чтобы его рука ласкала ее, а не холодный металл. Она жаждала его так сильно, что это и пугало ее, и бросало в жар.

Потом Дункан обернулся и увидел, что Эмбер смотрит на него. При свечах его глаза казались скорее золотыми, чем карими.

И они горели, как и сами свечи.

— Прежде всего, не ложись с ним в постель, — сухо произнесла Кассандра.

— Что? — Эмбер в недоумении смотрела на нее.

— Каждый раз, прикасаясь к Дункану, ты отдаешь ему еще какую-то часть себя. Если ты хочешь остановиться, то тебе следует держаться подальше от супружеского ложа.

— Это будет против законов божеских.

— И твоего желания.

Эмбер не стала ничего отрицать.

— Эрик знал, чем это грозит, — сказала она.

— Сомневаюсь, — пробормотала Кассандра.

— Успокойся, — сухо произнесла Эмбер. — Эрик обладает даром сродни твоему, только ему не надо гадать на камнях. Он видит…

— Возможность получить выгоду там, где другие видят лишь поражение, — холодно перебила Кассандра. — Но он не более чем человек.

— Как и все мы. Даже ты. Во всяком случае, Эрик думал, что выгода для него самого, для вассалов и для земли стоит того, чтобы рискнуть.

— Для него самого?

— Да. Почему, ты думаешь, Эрик сделал Дункана управителем замка Каменного Кольца?

— Чтобы дать тебе состоятельного мужа, — не задумываясь ответила Кассандра.

— Это следствие, а не причина.

Кассандра посмотрела на молодую женщину ясными глазами цвета дождя.

— Эрик знает, что Дункан в силах удерживать замок, — продолжала Эмбер, — поэтому сам он может спокойно отлучиться в Уинтерланс, чтобы отражать набеги норвежцев.

— Ах, да. Норвежцы.

Смерть непременно потоком прольется. Кассандра закрыла глаза.

— Норвежцы тоже знают, что идет суровая зима.

— Да, — согласилась Эмбер. — Гонец из Уинтерланса сказал, что рейдеров видели всего в двух днях пути.

— А он не говорил, сколько у них кораблей?

— Один вассал видел четыре, — ответила Эмбер. — Другой видел два. Третий видел семь.

Кто-то из гостей выкрикнул еще один тост. Эмбер опять поблагодарила улыбкой, подняла кубок, пригубила его и снова стала смотреть на мужа.

— Когда Эрик выступает? — спросила Кассандра.

— С зарей.

— Много ли берет с собой рыцарей?

— Всех, кроме одного.

— Альфреда?

— Нет. Дункана.

— Даже Шотландский Молот не может оборонять замок в одиночку, — проворчала Кассандра.

— Останутся еще четверо опытных воинов.

— Все равно опасно.

— Разве? — Уголки рта Эмбер опустились, губы сложились в грустную усмешку. — Дункан Максуэллский, лорд ничейного замка и вассал Доминика ле Сабра, был самой большой угрозой для замка Каменного Кольца.

— А теперь Дункан — его сенешаль и вассал Эрика Непобедимого, — сказала Кассандра. — Не так ли рассуждает Эрик?

— Так.

Старшая женщина покачала головой со смешанным чувством сожаления и восхищения смелостью Эрика.

— И все же это ужасный риск, — продолжала настаивать Кассандра. — Когда Доминик ле Сабр услышит об этом — а он непременно услышит, — то сам нападет на замок Каменного Кольца.

— Им уже не хватит времени, чтобы подготовиться: к нападению до того, как сама зима защитит землю.

— Можно всегда подождать до весны или лета, — возразила Кассандра.

— К тому времени норвежцы уже не будут угрожать Уинтерлансу. Эрик сможет собрать своих рыцарей здесь.

Кассандра тяжело вздохнула. Она никогда не видела Эмбер такой — одновременно печальной и злой, подавленной и дерзкой, полной жизни и ушедшей в себя.

— Или, может быть, к следующей весне или лету, — продолжала Эмбер, неотрывно смотря на Дункана, — лорд Роберт поймет наконец, что Эрику нужно больше рыцарей. Или Эрик вдруг возьмет да и договорится с Домиником ле Сабром. Говорят, он предпочитает мир войне. Настоящий Глендруидский Волк.

— А еще говорят, что он никогда не просит пощады и сам никого не щадит.

— То же самое говорят и об Эрике.

— Иногда это так и есть, — сказала Кассандра.

— А иногда и нет.

Среди рыцарей раздался громкий смех в ответ на какую-то шутку, которой ни та, ни другая женщина не слышали. Их тоже никто не мог подслушать. В пиршественном шуме безопаснее всего вести тайные беседы.

Касссандра собиралась в полной мере использовать эту возможность. Четырнадцать дней подряд она бросала камни, и все четырнадцать дней получала один и тот же ответ.