Роза на алтаре - Бекитт Лора

– Единственная причина для серьезного огорчения в вашем возрасте – влюбленность, – сказала Шарлотта. – И я подозреваю, в кого вы влюблены.

Во взгляде Софи читалась тайная мука.

– Вам нравится Максимилиан де Месмей, как и моей сестре. Я давно наблюдаю за вами и все поняла.

Как ни странно, услышав правду, Софи немного успокоилась. Она глубоко вздохнула, и ее лицо слегка порозовело.

Шарлотта знала: в эту пору жизни бывает трудно справиться с желанием поделиться хоть с кем-то тем, что лежит на душе.

– Вы ведь уезжаете? – спросила она девушку. – Я слышала, ваш дядя подал в отставку.

– Да, – Софи вытерла слезы. – Но перед отъездом он хочет выдать меня замуж за Робера Клермона. Вам известно о нем?

– Известно, – отвечала Шарлотта. – Я понимаю, что вы хотите сказать. Он много старше вас и склонен к разгульной жизни. И вы чувствуете себя униженной и покинутой всеми, вы уверены, что ваш дядя хочет поскорее сбыть вас с рук и оттого выдает замуж за нелюбимого человека, нисколько не заботясь о ваших чувствах. И вы завидуете моей сестре, которая, как вам кажется, является баловнем судьбы и счастливой избранницей Максимилиана де Месмея.

Софи молчала с выражением беспомощности и одновременно решительности во взоре, и Шарлотта продолжила:

– Позвольте дать вам несколько советов. – С этими словами она обняла девушку за талию (жест, который Шарлотта никогда не позволяла себе по отношению к Элиане) и повела к высокому замерзшему окну – Я чувствую, что сумею оказать на вас, если можно так выразиться, некое духовное влияние, какому, к сожалению, никогда не была подвластна моя сестра. Послушайтесь своего дядю и меня – выходите за Клермона. Да, он ничтожество, но он не опасен. Подумайте о будущем. У его родни есть хорошие связи в австрийских придворных кругах – это вам пригодится. Учитесь приспосабливаться к обстоятельствам; поймите, в нынешней ситуации вам не приходится рассчитывать на большее. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем вам не удастся добиться своего: Максимилиан де Месмей действительно любит Элиану и вряд ли столь быстро откажется от нее. Пытаясь сорвать незрелый плод, вы лишь оцарапаетесь об острые ветки; дождитесь того момента, когда он сам упадет в ваши руки. Вы с детства были предоставлены самой себе, а у вашего дяди превосходная библиотека – значит, вы много читали, а следовательно, неглупы. За границей для вас откроются большие возможности: продолжайте заниматься собой, присматривайтесь к людям, думайте… Не завидуйте Элиане; поверьте, она наделает в жизни немало глупостей, потому как всегда будет подчиняться своим чувствам. Она понятия не имеет о том, что такое стратегия, и станет жертвой своих порывов. А жизнь, если хотите, война и игра, в ней важно уметь просчитывать несколько ходов вперед. Пожертвуйте малым и получите многое. Одна-две победы в начале жизни ничего не будут значить, если в ее конце вас ждет крах. Такие люди, как Максимилиан де Месмей, никогда подолгу не служат одним и тем же идеалам: возможно, когда-нибудь придет ваш час, и именно вы станете для него незаменимым человеком.

– Вы дали бы своей сестре такой же совет? – прошептала Софи.

– Да, но она не послушалась бы его. Она хочет получить все сразу и прямо сейчас, она не знает, что такое трудности, в ее жизни еще не было никаких огорчений. – Шарлотта усмехнулась. – А я больше верю в обиженных судьбой – им приходится рассчитывать на собственные силы, и они учатся выживать. Вы выживете, Софи.

– А Элиана?

– А Элиана… не знаю. Наверняка могу сказать одно: в ближайшее время она выйдет замуж за Этьена де Талуэ.

– За де Талуэ? – удивилась Софи. – Почему?

Молодая женщина рассмеялась. Ее глаза странно серебрились в падавшем в окно свете полной луны.

– Потому, – сказала она, – что сейчас у нее тоже нет другого выхода.

* * *

Днем позже Шарлотта де Ла Реньер стояла возле окна гостиной в двухэтажном особняке своего мужа в квартале Сите и размышляла. Пора было укладывать вещи, но она никак не могла заставить себя начать сборы.

Занимался закат, такой же ледяной, каким был прошедший день и какой будет грядущая ночь. На небе медленно загорались звезды, а в окна падал мертвенно-тусклый отблеск покрывавшего мостовую снега.

В черных стеклах отражалась обстановка гостиной: ковровые обои, тяжелые штофные кресла, облицованный розоватым с золотыми прожилками мрамором камин, а над ним – великолепные бронзовые часы старинной работы в виде собора с множеством башен, невозмутимо отстукивающие секунды уходящего в бесконечность времени, подобно тому, как удары сердца отмеряют мгновения человеческой жизни.