Золото влюбленных - Мартин Кэт

— Милочка Илейн, кто этот мужчина? — Ада Ловери указала на гостиничную контору. Ада жила в маленькой квартирке за кухней и не упускала ничего из происходящего в отеле.

— Это сам Черный Дэн, — сказала Илейн, накрывая кастрюлю с рагу крышкой. Потом, усевшись рядом с Адой, она взяла нож и начала чистить лук.

— Боже Правый, он такой безжалостный. Он жестче ботинка, держу пари. А без этого своего шрама он был бы даже красивым. — Ада тоже достала луковицу и присоединилась к Илейн.

В кухне было тепло и сыро. Рядом с рагу кипели котелок с мясной подливой и суп. Окна запотели, и влажные волосы тонкими прядями прилипали к лицу. Илейн рассеянно заправила их за уши.

— Он немного напоминает мне Рена Дэниэлса, — сказала она Аде.

— А кто это? — У Ады от лукового сока покатились слезы.

— Да так, один парень, которого я когда-то знала. Я раньше о нем упоминала. Девочкой я была в него влюблена. Ты должна помнить. Я тебя чуть с ума не свела бесконечными рассказами о нем, когда впервые здесь появилась. Его младший брат Томми был моим лучшим другом.

Они с Томми всегда играли вместе, когда удавалось избежать обязательных занятий с мамой — чай в гостях, концерты, посещение церкви — и своих бесконечных многочасовых уроков — пианино, пение, балет, французский. Они любили играть в одном из заброшенных туннелей на дальнем участке шахты «Голубая гора». Именно поэтому Илейн смогла найти мальчиков r шахте той далекой ночью.

За последние девять лет она часто задавалась вопросом: куда же делись ребята? Что стало с Томми? Стал ли он таким же красивым, как старший брат? Она встречалась с Реном всего несколько раз, когда тот приходил забирать Томми из школы домой. Рен настоял, чтобы младший брат учился, пока он сам работал на шахте дополнительные часы, зарабатывая на учебу Томми. Рен сам стал заботиться о Томми, после того как их родители умерли. И Томми обожал брата.

Илейн закончила чистить луковицу и взяла другую. У нее на глазах тоже появились слезы. Женщины посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

— Хорошо, что нас никто не видит, — пошутила Илейн. — Подумали бы, что мы плачем.

Ада Ловери стала вдруг серьезной.

— А ты уверена, что не будешь проливать крокодиловы слезы, если выйдешь замуж за Чака Даусона? Он ведь не собирается откладывать свадьбу надолго.

Илейн вздохнула. Ада была права. Чак просил об этом уже два года. Теперь он стал настаивать. Через три недели их помолвка будет объявлена официально, и Чак уже предупредил ее, чтоб не надеялась на долгую отсрочку.

— У меня нет выбора, — сказала Илейн, защищаясь.

Ада покачала головой.

— Жизнь заставляет постоянно делать выбор, милочка, а этот выбор на всю жизнь, и он самый важный.

— Мы уже об этом говорили, Ада: Генри Даусон — единственный человек на земле, кому я обязана. — Ада фыркнула, но ничего не сказала. Илейн взяла другую луковицу. — Когда умер отец, он оставил огромные долги, прежде всего — Редмонду и Даусону. Большой дом Мак-Элистера забрали в погашение части долга, но Даусон настоял на том, чтобы Илейн и ее мать остались в своем милом, старом, в викторианском стиле доме. Он обещал позаботиться о том, чтобы заплатить Дольфу Редмонду.

Илейн до сих пор слышала предсмертные слова матери:

— Тебе надо поставить все на свои места, заплати ему чем-нибудь, смой позор с нашего имени.

Илейн слышала эти слова столько раз, что они до сих пор звенели у нее в ушах.

— Некоторые долги нельзя заплатить, — прервала ее Ада, и не в первый раз Илейн удивилась: чтение мыслей было одним из многочисленных талантов этой крепкой добродушной женщины.

Ада покачала головой.

— Мне так хочется найти нужные слова и убедить тебя не делать этого, изменить свое мнение.

— Ничто не изменит мое мнение, Ада. Я не собираюсь высказывать ему признательность, но сдержу свое слово и заплачу этот долг. Кроме того, после свадьбы я, может быть, сумею сделать что-нибудь для шахты.

Если говорить честно, Илейн втайне надеялась, что после того, как она выйдет замуж за Чака, она сможет повлиять на него и улучшить условия труда в шахте, провести какие-то усовершенствования. Ей придется долго расплачиваться за это, но она хотела воспользоваться таким шансом.

Ада снова возразила:

— Твоя проклятая гордость приведет тебя к гибели, милая.

Илейн не стала обращать на нее внимания, с удвоенной энергией принимаясь за очередную луковицу. Она должна Генри Даусону, и, хотя она не любила Чака, она собиралась расплатиться единственно возможным для нее путем — она выйдет замуж за его сына. Илейн знала, что старый Даусон хотел именно этого. Она схватила салфетку и вытерла глаза, радуясь, что слезы от лука смешались с ее собственными.