Строптивая невеста - Коултер Кэтрин

Райдер обнял жену. Он не стал жадно набрасываться на нее, страстно целовать, а произнес короткую вступительную речь:

— Ты кое-что знаешь о том, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, не так ли? Однако твои знания случайны и не подкреплены опытом. Ты научилась дразнить мужчин, кокетничать с ними, соблазнять, доводить до исступления, когда они готовы на что угодно ради твоих ласк, твоего тела. Но у тебя нет опыта интимных отношений, а то, что произошло между нами, не в счет, обстоятельства сложились не в твою пользу. Я не собираюсь ни к чему принуждать тебя, Софи. Я не хочу, чтобы твои первые впечатления об интимном контакте между мужчиной и женщиной перенеслись и на наши отношения, чтобы ты в страхе и отвращении ждала каждой следующей ночи. Нет, этого я не хочу. Но ты пойми, дорогая моя, перед лицом Бога мы обещали принадлежать друг другу, и наша совместная супружеская жизнь, включая и ее интимную сторону, для тебя и для меня — самое важное на свете.

— Я не хочу, Райдер. Мне необходимо время, чтобы привыкнуть.

— У тебя будет достаточно времени в Англии. Но это потом, а сейчас в нашем распоряжении целая ночь, наша ночь, Софи. Я же не варвар и не грубиян, я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной, в моих объятиях ты забудешь обо всем!

Райдер начал гладить ее спину, тихонько, осторожно, словно она была ребенком или диким, не знающим человеческой ласки животным. София смотрела на мужа, занятая своими мыслями, и неожиданно его лицо исчезло. Перед ее взором появилось лицо лорда Дэвида, а потом еще лица: Оливера Сассона и Чарльза Грэм-монда, Дики Мейсона и двух других мужчин, которых она завлекла в свои сети. Жизнь Дики Мейсона была искалечена руками дяди и ее собственными, руками Софии Стэнтон-Гревиль; двое других тоже плохо кончили: один из них был мертв, а другой спился и с позором уехал с Ямайки. София ненавидела себя, ненавидела дядю, ненавидела Райдера, заставившего ее согласиться на брак с ним. Она с силой рванулась из его объятий, и он, не ожидая такого поведения, выпустил ее. Выбежав на балкон, София остановилась у балконной решетки и оглянулась на мужа. Он стоял на том же месте, где она его оставила, и раздевался. Она в ужасе следила за его спокойными, привычными движениями: он снял сюртук, затем развязал бант галстука, затем снял жилет и рубашку. Усевшись в стоявшее рядом кресло, Райдер снял обувь, встал и начал расстегивать бриджи.

— Нет! Нет! — закричала объятая ужасом София. — Что ты делаешь! Остановись!

— Почему? — невозмутимо спросил Райдер. — Что за странная чувствительность? Ты же видела меня голым, видела мое возбуждение, видела желание в моих глазах, желание обладать тобой. Разве такая картина для тебя непривычна? Разве ты не видела других голых мужчин, раздевавшихся и сгоравших от нетерпения?

Райдер разделся догола, и София увидела, что он, как и тогда, находится в полной боевой готовности. Он не стал выходить на балкон, а протянул жене руку:

— Иди сюда, Софи.

— Нет. Я плохо себя чувствую, я не пойду.

— Хорошо, — вздохнул Райдер и направился к ней. София метнулась было в сторону, стремясь обойти мужа, но пышные юбки платья помешали ей, она запуталась, зацепилась за что-то рукавом и порвала платье.

Какая жалость! Она испортила такой чудесный наряд! Рядом с ней раздался нетерпеливый голос мужа:

— Забудь о платье, Софи. И никаких драк. С этим покончено. Теперь ты моя жена и обязана подчиняться супружескому долгу. Перед разлукой у нас осталась одна ночь, и ты хочешь эту ночь испортить? В конце концов я твой законный супруг.

— Пусти меня.

— Ни в коем случае. Стой смирно, и я тебя раздену. Ты поклялась на распятии слушаться меня, и сейчас самое время выполнить эту клятву.

София сердито посмотрела в глаза мужу.

— Раньше мной командовал мой дядя, — заявила она, — а теперь командуешь ты. А я хочу быть свободной, чтобы никто мной не командовал. Почему мужчины делают что хотят, а женщины бесправны? Твое поведение меня нисколечко не удивляет, я другого и не ожидала. Ты такой же, как все, Райдер, такое же эгоистичное животное, как и остальные мужчины.

— Ты ошибаешься, Софи. Я отличаюсь от остальных хотя бы тем, что я твой муж. И буду им до последнего дня, пока дышу.

София напряженно молчала, и Райдеру неожиданно пришло в голову, что его жена останется всегда такой « же равнодушной, как и в этот день, однако подобное предположение показалось ему ужасным, диким, и он постарался поскорее забыть о нем.