Сладостная ярость - Харт Кэтрин

— Ты промахнулся, парень, — сказал Сандоваль, косясь на тень Трэвиса, маячившую в темном дверном проеме. — Если бы ты пошел с верной карты, когда-нибудь обзавелся бы и Нолой и ранчо. Моя девочка всерьез нацелилась на тебя.

— Куда же она подевалась, когда от нее могла быть такая польза? — донесся до Трэвиса тихий шепот Сэм, чтобы Сандоваль ее не слышал. — Знает ли она, чем сейчас занимается ее папочка?

В глубине души Трэвиса тоже интересовал этот вопрос. Если кто и мог остановить Сандоваля от безумия, на которое он, судя по всему, был вполне способен, так это Нола.

Сандовалю скоро надоели все эти разговоры и канитель, и он дал сигнал своим людям. Но не успел он вытащить из стремени правую ногу, чтобы занести ее над лошадью и спрыгнуть с седла, как прогремел выстрел. За первым последовало еще четыре. Когда Чес и Трэвис поддержали своим огнем Сэм, всадники, все, как один, быстро уселись снова на лошадей.

Вдруг Сандоваль вскрикнул от боли, и все глаза обратились к нему. Сначала никто не мог понять, что произошло, куда могла попасть пуля. Но тут из-под полей его светло-коричневой шляпы показалась струйка крови. Схватившись за широкие поля, Сандоваль неловко стянул шляпу с головы, и все увидели широкую кровавую полосу, разделившую его черные волосы как раз посередине. Сэм недаром хвалилась — ока даже не сбила шляпу с его головы.

Громкий ропот поднялся вокруг Сандоваля.

— Вот это да! — восхищенно воскликнул кто-то из его окружения.

Стоящий рядом с Сандовалем человек нагнулся, чтобы поднять шляпу. Он делал это нарочно медленно, чтобы его действия не восприняли как угрозу. Когда он выпрямился и обследовал шляпу, он негромко свистнул:

— Чтоб я сдох! В шляпе и дырки нет! Вот это фокус!

Искры посыпались из глаз Сандоваля, когда он взглянул на Сэм:

— Ах ты, сучья дочь! Для таких дьяволиц, как ты, есть одно место — преисподняя! — Его рука сжала винтовку, и он приготовился выстрелить в нее.

— Только попробуй, Сандоваль, и я проткну твое брюхо лукой седла, — пригрозила в ответ Сэм. После того как она успешно выполнила предыдущую угрозу, каждый задумался о том, что она и в самом деле способна на это. Этой девчонке, что начальник взял в жены, только в цирке стрелять!

— Отправляйся домой, Сандоваль! — повторил Трэвис. — Убери своих людей и уходи, пока действительно кто-нибудь не пострадал. Я давно знаю многих твоих людей, и мне бы не хотелось кого-то из вас убить, но если у меня не будет другого выхода, мне придется стрелять. Билли Даунинг мой арестант, и моим арестантом он останется до тех пор, пока выездной судья не решит иначе. А Саманта моя жена, и я бы посоветовал вам быть поосторожнее, когда вы начинаете ей угрожать.

Несколько человек неловко заерзали в своих седлах. Другие обратили вопросительные взгляды на Сандоваля. Но были и такие, кто даже не хотел смотреть в его сторону. Однако постепенно, один за другим, люди Сандоваля начали отступать и постепенно растворились в темноте.

— Эй, вы, поджилки у вас затряслись от страха, что ли? — кричал им вслед Сандоваль с багровым от гнева лицом. — И вы позволяете так запугать себя этому прыщу с жестяной звездой и его языкастой женушке? — Не получив никакого ответа, он заорал: — Вернитесь, слышали? Я позабочусь, чтобы для вас и в тысяче миль отсюда не нашлось никакой работы, если вы ослушаетесь меня. Если вы уйдете, то идите и не останавливайтесь и не смейте выпрашивать у меня жалованье.

За считанные минуты у дверей полицейского участка остался только Сандоваль и двое из его людей.

— Ну, Сандоваль? Что мы теперь решим? — напряженно спросил Трэвис и шагнул за порог на улицу.

Несколько мгновений оба сверлили друг друга глазами, Трэвис буквально пригвоздил своим взглядом человека в седле. Наконец Сандоваль проворчал:

— О'кей, Кинкейд, я ухожу, но смотри, как бы твой арестант не сбежал прежде, чем приедет судья. Ты понял меня? Нет у меня к тебе доверия, — издевательски усмехнулся он, — ведь теперь он приходится тебе шурином, не так ли?

— Билли останется здесь, — ответил Трэвис, с ненавистью глядя на человека, который мог бы стать его тестем, женись он на Ноле вместо Сэм. Теперь, видя, на что способен этот человек, Трэвис решил, что ему повезло, — он не стал родственником этого неистового скотовода.

Трэвис смотрел Сандовалю вслед, пока он совсем не исчез из вида. Только тогда со вздохом облегчения он снова вошел в помещение участка. Он спокойно зажег лампу, потом повернулся к Сэм. Протянув руку, он сказал: