Катрин. Книга третья - Бенцони Жюльетта

— Ты стала еще красивее, чем была, — прошептал больной хрипло.

Внезапно он отстранил ее от себя.

— Дай мне наглядеться на тебя, — сказал он с мольбой в голосе, — если бы ты знала, сколько раз я просил Небо вернуть мне тебя хотя бы на одно мгновение, прежде чем придется расстаться с жизнью. В этой яме я больше всего боялся, что подохну, как больное животное, так и не увидев твои глаза, твои волосы… не обняв тебя в последний раз…

Он заставил ее встать с колен и смотрел жадным взором, словно желая впитать в себя любимый облик. Внезапно взгляд его упал на округлившийся живот молодой женщины. Отпрянув и вздрогнув, он впился глазами в Катрин, и лицо его смертельно побледнело. Ему пришлось откашляться, прежде чем он смог заговорить.

— Так ты…

— Ну да, — с широкой улыбкой сказал Ксантрай, сразу угадавший ход мыслей своего друга, — весной, если будет на то воля Господня, у нас появится маленький Монсальви!

— Маленький… Монсальви? Но… но когда же? На сей раз ему ответила Катрин, пунцовая от гордости и смущения:

— Ночь в Руане, Арно… В лодке Жана Сона… Красивое лицо молодого человека медленно порозовело, а его черные глаза заискрились радостью. Он порывисто протянул к ней руки, и из груди его вырвался стон.

— Сын! Ты подаришь мне сына! Любовь моя… сердце мое! Какое счастье…

Возможно, радость и счастье оказались непосильны для больного, потому что Катрин почувствовала, как тело его обмякло в ее руках, а черноволосая голова склонилась к ней на плечо. Впервые в жизни Арно де Монсальви лишился чувств от волнения, вызванного радостной вестью. Катрин с испугом взглянула на Ксантрая, но тот стоял, подняв брови и разинув рот, глядя на эту сцену не столько с беспокойством, сколько с изумлением.

— Сказать правду, — озадаченно молвил капитан, придя в себя, — я никогда бы не подумал, что это на него так подействует! Да, многое изменилось с тех пор, как вы с ним пошли на мировую.

Хотя Катрин всецело была поглощена Арно, она все же заметила, что, в тоне капитана прозвучала горечь.

— Что вы хотите сказать, Жан? Вам это не нравится? Вы боитесь что моя любовь сделает из Арно неженку?

Однако Ксантрай уже обрел хорошее расположение духа; расхохотавшись, он пожал плечами.

— Дьявольщина! Нет, подобное мне и в голову прийти не могло! Возможно, я слегка ревную вас к нему, Катрин. Но если вам удалось сделать из этого дикаря человека, то я, пожалуй, буду этому рад.

Новость о том, что Арно пришел в себя, в мгновение ока облетела дом Кера, и в течение дня все его обитатели заглянули в комнату больного, на которого смотрели как на призрака, вернувшегося с того света. Первой была Сара, пришедшая, чтобы сменить Катрин, — со слезами на глазах она припала к руке Арно. Цыганка никогда не забывала, что рыцарь некогда с риском для жизни спас ее из горящего дома в Лоше. С тех пор она испытывала к нему чувство собачьей преданности, хотя слегка его побаивалась. Слишком долгим и ожесточенным было его неприятие Катрин; преданная Сара хорошо знала, сколько страданий принес ее любимице высокомерный, невыносимый характер знатного сеньора, который вместе с тем отличался благородством и непоколебимой верностью слову. Она опасалась его и восхищалась им. И если счастье Катрин покоилось в сильных руках Арно, она, Сара, готова была служить и во всем угождать Арно.

Затем пришел Жак Кер, которому Монсальви выразил признательность с искренностью и рыцарской гордостью — как человек, знающий цену мужеству и понимающий, чем рискует ради них этот торговец, хотя они для него, в сущности, совершенно чужие люди. А к Масе он обратился иначе, найдя для нее слова, в которых изысканная вежливость еще больше подчеркивала горячую благодарность:

— Я обязан вам больше, чем жизнью, мадам, ибо вы дали приют той, что дороже мне всех сокровищ этого бренного мира и блаженства, обещанного нам в жизни вечной. Благодарю за великодушие и доброту, с которой вы приняли мою драгоценную Катрин! — сказал он в заключение.

Арно не обошел вниманием никого, и всем, кто пришел проведать его, было сказано теплое слово. Старуха Маго так растрогалась, что не пожелала уходить из комнаты, совершенно очарованная знатным господином, которого принесли в дом в столь плачевном состоянии, что она и не чаяла увидеть его живым. Только Готье так и не появился в комнате больного. Никто не знал, куда он делся. Катрин, предчувствуя недоброе, направилась прямо в комнатушку, расположенную во дворе. над конюшней, где поселился нормандец.