Графиня - Коултер Кэтрин

Я нерешительно кивнула.

— Позвольте мне выразиться яснее. Если в последующие три дня услышите многозначительные реплики о Наполеоне, просто держите рот на замке, обещаете?

— Хорошо, но…

— Малютка Бесс молодец, — перебил Джон. — Однако ближайшие несколько недель вы не сможете сесть на нее. Нет-нет, о Буйном забудьте. Ему даже не понадобится кроличья нора, чтобы вас сбросить. Просто растопчет вас в лепешку и зароет в землю. Слопает вместе с овсом на завтрак. Он…

— Довольно! Вы обладаете чересчур живым воображением. Расписываете, что случится, если у меня хватит храбрости взять вашу лошадь…

— Возможно. Но вам следует спросить у дяди Лоренса, нет ли у него другой лошади для вас. И не смейте даже кормить Буйного, иначе он откусит вам руку. Да, кстати, не пытайтесь избавиться от моего камердинера Бойнтона, который будет повсюду ходить за вами.

С этими словами он повернулся и удалился. Я проводила его взглядом. Бойнтону приказано повсюду следовать за мной? Что за чушь?! Тирады относительно Буйного не содержали ничего нового, но намеки насчет Наполеона и каких-то размеров показались мне крайне странными. Что ж, придется последовать совету Джона и забыть об этом. От одной мысли, что Бойнтон станет меня охранять, сразу стало легче.

Как выяснилось, в этот день у меня не осталось времени на размышления ни о чем, кроме предстоящего бала. Единственный раз я видела более взволнованных слуг на собственном дебюте. Даже Брантли заорал на лакея, уронившего в вестибюле пальму в огромном горшке. Дерево покатилось по полу, врезалось в доспехи, которые с грохотом полетели на каменные плиты. Брантли никогда до этой минуты не повышал голоса, и все слуги расценили его взрыв как доброе предзнаменование.

Я смеялась до упаду и не могла остановиться. Брантли замолчал и так смутился, что мне хотелось утешить его, да только я знала, что он не примет моего сочувствия. Поэтому я промолчала и многозначительно усмехнулась.

Вечером я спустилась вниз в своем новом бальном туалете из светло-голубого шелка — в тон глазам, как отметила Белинда. Низкий вырез открывал грудь. Модистка заверила, что это необходимо, иначе я буду выглядеть чучелом, это повредит ее репутации и больше никто не придет в лавку, а ее владелица закончит жизнь в канаве. И все по моей вине.

Я посчитала, что она несколько драматизирует ситуацию. В конце концов какое отношение имеет моя грудь к ее возможной кончине? Но пришлось позволить ей творить все, что она пожелает, хотя я по-прежнему думала, что декольте получилось слишком нескромным, в чем и призналась Белинде. Но та лишь возмущенно охнула, а когда я предложила накинуть поверх роскошную шаль, едва не лишилась чувств от расстройства.

Итак, выставив напоказ грудь, я сошла по широкой лестнице и там наткнулась на леди Элизабет. Мы впились друг в друга глазами, как два бойцовых петуха; правда, я в жизни таковых не видела, хотя вполне могла представить. Но я тут же напомнила себе, что я здесь хозяйка, гостеприимная и приветливая. У меня просто нет выбора, дьявол бы все побрал!

— Добрый вечер, леди Элизабет. Позвольте сказать, что ваше платье просто изумительное.

— Позволяю, — кивнула она и недобро прищурилась. — Не думала, что вы способны выбрать столь смелый наряд. Вы кажетесь такой юной. Но выглядите совсем неплохо, Андреа.

— Ах, просто Энди.

— Хорошо. Да, все джентльмены наверняка согласятся со мной, особенно ваш дорогой муженек, который держит вас на самом длинном поводке, какой только можно вообразить.

— Не пойму, что вы хотите этим сказать, но позвольте заверить, что я не собака. Даже у моего Джорджа нет поводка. Не желаете познакомиться с Джорджем?

— Уже имела эту честь. Он никак не оставит Джона в покое. Пришлось взять его с собой на чудесную уединенную прогулку в восточный сад, иначе он поднял бы на ноги весь дом. Кстати, никогда не видела такой странной масти: омерзительного горчичного оттенка. Но, говоря о поводке, я подразумевала лишь то, что ваш муженек обращается с вами как с незрелой школьницей, которую необходимо баловать и защищать, в чем вы не нуждаетесь. Во всяком случае, он до сих пор чего-то выжидает, вместо того чтобы прийти к вам в спальню. Интересно, почему? Вам уже есть двадцать один год?

— Совершенно верно.

— Может, вы дали обет целомудрия и Лоренс с этим смирился? Все считают, что это крайне необычно. Но должна сказать, ваш наряд исключителен. Такой оригинальный голубой цвет! Великолепно! Как странно, что вы кокетничаете с каждым мужчиной, ослепляя его своим декольте, но отказываете мужу!