Горец-дьявол - Сэндс Линси

Тэвису выпало помогать Милдред выносить из башни камыши, а Фергус уселся в главном зале, по-прежнему наблюдая за дверью солара, где осталась Эвелинда.

Милдред и Тэвис, нагруженные трухлявыми камышами, покинули помещение, а Эвелинда, прикинув в уме размер оставшейся кучи, пришла к выводу, что им придется еще по крайней мере пару раз сходить туда и обратно, чтобы вынести все до конца.

Вернувшись к работе, Эвелинда опустила вниз люстру и принялась соскребать с нее воск, накапавший со свечей, одновременно обдумывая сведения, полученные из разговора с Тэвисом.

«Она была не одна…» — припомнились ей слова Тэвиса.

Судя по всему, молоденькая Дженни имела любовника. Глупейшая ошибка с ее стороны, ведь она знала — ее выдают замуж за Кэмпбелла, прославившегося своей жестокостью. Господи, о чем думала эта девушка? Единственный возможный вариант — она надеялась, что тайный возлюбленный женится на ней и защитит от Кэмпбелла. Но тогда это должен был быть не кто-нибудь, а могущественный лэрд — только такой человек мог бы противостоять Кэмпбеллу, который наверняка пожелал бы отомстить за нанесенное оскорбление. Конечно, в Доннехэде имелся в наличии могущественный лэрд — Дарак, однако он уже был женат. И никто из других влиятельных лэрдов, насколько известно, в то время в Доннехэде не гостил…

Внезапно Эвелинду осенило: зато сюда часто приезжал тогда — и продолжает приезжать сейчас — неженатый сын влиятельного лэрда Трэлин.

Эвелинда вяло скребла люстру и напряженно размышляла над своей догадкой. Каллен говорил, что Трэлин считал Дженни прелестнейшей девушкой на свете. А если она тоже влюбилась в него? Совершенно очевидно — Дженни тайно встречалась у обрыва со своим любовником. Может быть, это был Трэлин? И она рассчитывала выйти за него замуж и избавиться от Кэмпбелла?

Вдруг Эвелинда моргнула и выпрямилась. Здесь был еще один неженатый могущественный человек… Лиам, отец Каллена.

Впрочем, нет. Эвелинда вновь принялась за люстру. Лиам не обладал никаким особым влиянием, пока не умер его брат. Только тогда он унаследовал титул и могущество лэрда… Значит, пока остается Трэлин.

В любом случае, кто бы ни был этот мужчина, раз Дженни вернулась вся в слезах и поспешно покинула Доннехэд, значит, они поссорились. Временно оставив в покое пресловутого тайного возлюбленного, Эвелинда перешла к следующему загадочному вопросу. Тэвис сказал, что Дженни уехала, ни слова не сказав сестре. Если так, кто отдал приказ троим охранникам сопровождать ее? Дарак?

Эвелинда отколола от люстры большой кусок застывшего воска и поморщилась от едкого запаха гари, ударившего ей в нос. Она с отвращением подумала о том, что деревянная крестовина, видимо, основательно пропиталась копотью, но вдруг поняла — дымом тянет не от светильника.

Стремительно обернувшись, она с ужасом обнаружила, что факел, который Милдред вставила в держатель у самой двери, упал на кучу старых камышовых подстилок и они загорелись.

Схватив одну из мокрых тряпок — они еще не успели высохнуть после недавнего мытья окон — Эвелинда бросилась сбивать пламя, но старые сухие камыши служили отличным топливом, и огонь с пугающей жадностью поглощал их, выстреливая искрами во все стороны. Эвелинда испугалась по-настоящему: она не могла ни сбить пламя, ни побежать за помощью — огонь перекрыл выход. Она оказалась в ловушке.

Каллен въехал во внутренний двор замка в чрезвычайно мрачном настроении. С тех пор как он начал подозревать, что злоключения, преследующие его жену, кем-то подстроены, мысль о стреле, застрявшей в стволе дерева, не давала ему покоя. Сегодня он наконец поехал в лес, нашел то дерево, на которое залезала жена, и забрался на него сам. С первого взгляда ему стало ясно — стрела здесь совсем недавно. Об этом явственно свидетельствовало оперение — ни разу не омытое дождем, яркое и чистое. Кроме того, отверстие в коре тоже выглядело совсем свежим, а не старым и потемневшим от времени. Сомнений не было — кто-то хотел убить Эвелинду.

Каллен попытался выдернуть стрелу, но она засела слишком глубоко и не желала поддаваться. Поэтому он ограничился осмотром древка и оперения в надежде обнаружить какую-нибудь характерную особенность, по которой можно было бы потом отыскать стрелка. К сожалению, стрела ничем не отличалась от тысяч себе подобных — обычный размер, обычные гусиные перья. Ничего удивительного — оперение стрел, как правило, делалось из гусиных перьев и очень редко — из лебяжьих. Некоторые умельцы, стремясь к оригинальности, изготавливали себе стрелы со смешанным оперением. Ничем подобным эта стрела не выделялась и могла принадлежать любому из обитателей Доннехэда.