Фиора и король Франции - Бенцони Жюльетта

— Я полагаю, мадам, что он искал здесь чего-то невозможного, — сухо сказала она. — Того, что вы не смогли бы ему дать!

— Чего же именно?

— Любви. Мне кажется, что он любит ваше высочество, что он всегда вас любил, и ему невыносимо, что вы замужем и счастливы, а ведь вы счастливы, не так ли, мадам?

— Бесконечно! Я имела счастье дать своему любимому супругу сына, и не исключено, что скоро подарю и второго!

— Это так естественно. А он, который в прошлые годы отдавал все, что у него было, для служения вашему отцу, думал, что он имеет право на нечто большее, и, видимо, понял, что его мечтам больше здесь нет места! Признаюсь, я была введена в заблуждение, мадам. Я надеялась, что, по крайней мере, вы его послали с каким-то поручением.

— Ничего подобного! Мы в ссоре с французским королем.

Какое же поручение я могла бы ему дать?

— Я думаю, — холодно ответила Фьора, — что монсеньор Карл, да будет земля ему пухом, знал бы, как можно использовать такого человека, который ради служения вашему высочеству рисковал собственной головой! Бургундия ушла от вас, не так ли? Мне кажется, что вы не сохраните ничего из того, что досталось вам в наследство, если не умеете ценить преданных слуг.

Человек обладает тем, чего заслужил.

Молодая герцогиня, лицо которой сильно покраснело, не успела ничего на это ответить: к ней стремительно приближался молодой человек, с грубым лицом под копной белокурых волос, постриженных коротко на немецкий манер.

— Что мне сказали, сердце мое? Вы отказываетесь ехать на охоту? Вы хотите лишить меня вашего общества? Что это за каприз?

— Это вовсе не каприз, мой повелитель! Мне хотелось принять эту даму, которую вы сейчас видите. Это супруга графа де Селонже.

Фьора уже поняла, кто это появился, и низко склонилась перед сыном императора Фридриха. Тот оценивающе посмотрел на нее и улыбнулся:

— Здравствуйте, мадам! Вашему супругу крупно повезло, вы очень красивы! Но все же, с вашего согласия, я заберу у вас герцогиню, потому что без нее охота мне не в радость. У вас будет достаточно времени для беседы после нашего возвращения.

— Не смею вам препятствовать, монсеньор, — ответила Фьора. — К тому же мадам герцогиня рассказала мне все, что я ждала от нее услышать!

Улыбка Максимилиана стала бы еще шире, если это было возможно. Взяв жену за руку, он направился с нею к дверям.

— Вот и прекрасно! Послезавтра мы устраиваем бал. Приходите вечером и танцуйте в свое удовольствие! Я желаю вам доброго вечера, мадам!

Супруги ушли, и Фьора осталась одна в компании с мадам Гальвин, которая появилась в комнате одновременно с принцем.

Несмотря на то, что в этой удобной и уютной комнате было тепло, Фьора чувствовала пронизывающую душу сырость и холод и вся как бы застыла, наблюдая языки пламени, танцующие на дубовых поленьях и иногда выглядывающие из решетки камина. В это время фрейлина слегка кашлянула:

— Позвольте вас проводить в сад, мадам.

— А почему в сад? — удивилась Фьора. — Почему не до выхода?

— Потому что в саду находится один человек, который очень хочет поговорить с вами… и который потом проводит вас.

— Кто это?

— Мадам де Шулембург. Она видела, как вы подъехали.

Фьора сделала знак, что все поняла. Она сама хотела разыскать эту даму по приезде, но посчитала, что свидание с герцогиней было более важным и срочным. Результат недавней беседы оказался слишком ничтожным, и ей хотелось узнать как можно больше о своем супруге. Пока она вслед за мадам Гальвин спускалась вниз, до нее доносился шум отъезжающего на охоту двора: пение рожков, лай собак и крики егерей, но все это постепенно растворялось в городском шуме. Ей пришла в голову мысль, что веселее еще никто не терял целую империю. Этой влюбленной паре, которой предстояло надеть на себя корону Карла Великого, никогда не испытать страстного стремления сражаться за мечту…

— Вы что-нибудь узнали? — произнес боязливый голос, и тут Фьора заметила, что за это время у нее изменилась попутчица, и сейчас она находилась в компании уже довольно пожилой женщины, закутанной, как зимой, в бархат и лисьи меха, которая опиралась на палку, глядя на нее светлыми, полными сочувствия глазами.

Она попыталась улыбнуться в ответ, но безрезультатно.

— Ничего нового, монсеньор Антуан мне уже все это рассказал: мой супруг был здесь в конце года; ах, нет, кое-что все-таки есть! Герцогиня была так любезна и сообщила мне, что он оставался здесь недолго, у него был мрачный вид, который всех шокировал в праздничные дни, и что он уехал, не объяснив куда.