Свадьба - Гарвуд Джулия

После того как яму забросали землей, на вершине холма остался гореть единственный факел.

Процессия двинулась в обратный путь, прогрохотав по дощатому мосту. Единственное, что напоминало о только что происшедшем, – свет факела над руинами. Он ярко горел еще несколько минут, потом дважды мигнул и погас.

Бренна не отрываясь смотрела из окна на мужа.

Когда Куинлен и Криспин ближе подошли к башне, Бренна сразу отступила в тень, не желая им показываться. Солдаты, постояв немного, повернули к озеру, и Бренна решила, что муж тоже отправился с ними помыться.

Прошел почти час, прежде чем он появился на тропинке. У нее перехватило дыхание, когда она взглянула на него. Свет факела ярко освещал Коннора, и он казался облитым золотом. Она заметила перемену в муже, только когда он достаточно приблизился. Коннор двигался как хищник, решительно и напряженно, мускулы на плечах и на руках перекатывались под скользкой кожей, глаза смотрели внимательно и настороженно.

Он был готов нанести удар. Сила, исходившая от него, заставила сердце Бренны учащенно забиться. Дрожащими руками она плотнее завернулась в плед, ей стало холодно. Неужели у нее начинаются галлюцинации? Ведь это ее муж, а не какой-то незнакомец. Однако инстинкт о чем-то предупреждал ее. Но о чем? И Бренна догадалась, как только Коннор подошел еще ближе.

Она почувствовала всю силу его ярости. Опустив голову, он намеренно шел по бороздам, оставшимся на земле от остова Джилли. и, дойдя до места, где покоились останки животного, остановился. По телу его пробежала дрожь, потом он весь подобрался, откинул назад голову и посмотрел на небо. В свете факела лицо его казалось теперь серым, окаменевшим, как будто в его чертах застыла ярость. Он так сильно стиснул челюсти, что вены у него на шее вздулись.

Коннор был охвачен гневом. Бренна явственно видела холодные, будто мертвые, глаза дикаря, который пребывал сейчас во власти ярости. Коннор отшвырнул факел, обеими руками высоко над головой поднял меч, а потом опустил его и изо всех сил глубоко всадил в окровавленную землю.

Зрелище было ужасное. Она не могла ни двинуться с места, ни окликнуть его.

Потом она перевела взгляд дальше, на руины, и поняла причину гнева Коннора. Он рассказал ей, что отец его умер здесь, но тогда она не спросила, кто виноват в гибели Дональда Мак-Алистера. И теперь не станет спрашивать. Бренна уже знала ответ.

Она глубоко втянула воздух и снова посмотрела на мужа. Она встретила его взгляд, прямо устремленный на нее. Целую минуту они не отрываясь глядели друг на друга. Коннор отвернулся первым. Он выдернул меч из земли и пошел обратно по тропе.

Она окликнула его из окна. Выражение его лица все еще было ужасным, когда он поднял голову. Его можно было бы испугаться, но Бренна не испугалась. Она помахала мужу рукой, зазывая его домой.

Она ждала его посреди комнаты. Шаги приближались, она не отводила глаз от двери, и сердце ее билось в ожидании. Она обнимет его. Она успокоит его гнев мягким шепотом и нежными ласками.

Наблюдая, как у нее на глазах лаэрд превратился в дикаря, Бренна вдруг догадалась, что единственный человек, которого боится Мак-Нейр, – это Коннор Мак-Алистер.

Но жалости к этой свинье она не испытывала.

Коннору было трудно сосредоточиться на делах. Мысли о жене и о том, что он делал с ней этой ночью, мешали ему.

Он вел себя как животное. Ему следовало оставаться на озере до тех пор, пока не уляжется гнев, надо было вообще заночевать там. Но когда она позвала его, поманила, он не устоял перед соблазном.

Она не должна была прикасаться к нему. Если бы Бренна осталась на другом конце спальни, он, может, и сдержал ся бы… Нет, не надо себя обманывать, он бы не смог.

Уже на ступеньках лестницы его сжигало желание овладеть ею. Но тогда он не собирался брать ее как дикарь.

Не причинил ли он ей боль? Он и сам этого не знает. Она не сопротивлялась, не просила его остановиться, иначе он бы послушался и подчинился, это точно. Он только помнил, как она подбежала к нему, обняла и не отпускала. Она, конечно, не знала, что он собирается с ней делать. Черт побери, может, она выбросилась бы из окна, если бы прочла его мысли.

Она никогда его не простит. А разве она должна? Он бесстыдно использовал ее, он делал ужасное… Он овладел ею не раз, а два. И таким способом, что она этого даже не поняла. Но он точно знал, почему она так сильно была ему нужна. Он слишком долго жил с яростью внутри. А она такая нежная, такая любящая. Она нужна была ему как дыхание, чтобы почувствовать…