Бумажный тигр - Райс Патриция

Дэниел покачал головой и усмехнулся, хотя в глубине души был польщен.

— Потому что это не так важно для меня. Главное — газета. Тут я в состоянии что-то изменить в судьбе реальных людей, как-то повлиять на их жизнь.

— Но Пекос Мартин ведь повлиял на твою собственную, не так ли? — возразила Джорджина. — Он показал тебе, каким должен быть настоящий мужчина, и ты… И ты пришел за мной в поезд. Другой на твоем месте ничего бы не сделал, а сидел бы дома и причитал.

Дэниел не хотел затрагивать сейчас эту тему. Держа в голове образ настоящего мужчины, он натворил немало глупостей в жизни, и незачем этим хвастаться.

Вскоре он заметил, что Тайлер и Эви бесшумно растворились в тени темной конюшни, и пошел быстрее, увлекая за собой Джорджину.

Слова — пустой звук, когда они не подкрепляются делами, — уклончиво проговорил он.

Они вошли на конюшню. Где-то у дальней стены захрапела лошадь. К ним подбежала кошка, но не найдя для себя ничего интересного, исчезла так же внезапно, как и появилась. Больше здесь, похоже, никого не было. Тайлер и Эви скрылись в свободном стойле. Дэниел мысленно одобрил их действия. Не было никакого смысла будить семью фермера в столь поздний час, лучше переночевать здесь, а утром спокойно объясниться.

Отыскав лошадиную попону, он бросил ее на кучу сена в соседнем стойле и подтолкнул вперед Джорд-жину. Девушка с сомнением покосилась на него, но поняла, что у нее, в сущности, нет выбора. Войдя следом за ней, он прикрыл дверцу.

— Я не хочу спать, — шепнула она.

— В отличие от меня ты сегодня уже отдохнула. Я же просто с ног валюсь. Дай мне пару часов, и когда рассветет, мы уберемся отсюда.

Видя, что она все еще колеблется, Дэниел решительно сел и стал разуваться. Он был уверен в том, что Джорджина Мередит Хановер прежде никогда в жизни не заглядывала на конюшню, и уж во всяком случае не ночевала там. Ему, как мужу, было несколько неловко предлагать ей такие условия, но иного выхода из положения он не видел. Он уже приготовился, а она все неуверенно переминалась с ноги на ногу. Тогда он взял ее за руку и заставил опуститься на попону рядом с собой:

Приляг и закрой глаза. Все будет нормально.

Джорджина легла, но расслабиться не могла и замерла, судорожно скрестив руки на груди. Дэниел, заметив это, усмехнулся. Наклонившись, он привлек ее к себе.

— Так-то лучше, — пробормотал он тихо и тут же уснул.

Джорджина долго еще не спала, глядя в темноту. Ей было о чем поразмышлять в эти минуты, и главным образом о человеке, который лежал рядом. Когда же она вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется, чтобы он снова положил руку ей на грудь и потом ниже… она испугалась.

Мама! — От пронзительного детского вопля с крыши конюшни посыпалась солома. — Мама! Воры! — донеслось через мгновение уже с улицы.

Джорджина только-только задремала, но от этих криков мгновенно проснулась, и ее охватил ужас. Дэниел тоже заворочался и уткнулся лицом в каскад ее мягких волос, которые она не успела заплести в косу. Она почувствовала на своей щеке его дыхание.

— Скажи мне, что это просто дурной сон и что на дворе еще не рассвело, — пробормотал он тихо.

— Это просто дурной сон и на дворе еще не рассвело, — послушно повторила Джорджина дрожащим от страха голосом. Муж счел, что она над ним смеется, и пощекотал. — Дэниел! Прекрати сейчас же!

— Судя по всему, молодые голубки уже проснулись, — раздался за стенкой стойла сонный мужской голос. — Пускай они и ведут переговоры с хозяевами, а не мы. Не те уже наши годы…

— Когда говоришь такие глупости, то говори, пожалуйста, за себя одного, — послышался возмущенный женский голос. — Я, между прочим, только на два года старше Дэниела.

— А если будешь поддерживать себя в такой же форме, то скоро станешь даже моложе его, — весело фыркнул Тайлер.

Дэниел сдавленно рассмеялся, уткнувшись в волосы Джорджины. Та наконец преодолела скованность, обняла его и тоже прыснула. Все происходящее было для нее ново, непривычно и удивительно приятно. Джорджина росла без братьев, сестер и без друзей, с которыми можно было бы вот так смеяться по утрам.

Но смех смехом, а надо было как-то объясняться с хозяевами. Со двора послышались чьи-то торопливые шаги, и на этот раз раздался уже голос взрослого:

— Предупреждаю, у меня ружье! Выходите с поднятыми руками!

— О нет! — натужно простонал Дэниел и, схватившись за бока, расхохотался во все горло. — Я не смогу посадить Пекоса на конюшню вместе с женщиной, у меня рука не повернется! А если я это сделаю, мой персонаж умрет от стыда и позора через минуту! Тайлер, ну выйди же, поговори!