Королева Кастильская - Холт Виктория

– И это говорит моя мудрая Изабелла?

– Да, Фердинанд, это так. Наша старшая дочь верила, что умрет при родах, и это случилось. По той же причине и наша младшая испытывает такой страх при мысли об Англии.

– Настало время, когда я вынужден быть с тобой решительным во всем, – заявил Фердинанд. – Существует лишь один способ прекратить фантазии Катарины. Отпусти ее в Англию, пусть она воочию увидит, как прекрасно быть женой наследника английского трона. Клянусь, что уже через несколько месяцев мы с тобой будем получать радостные, пылкие письма об Англии. И она совсем забудет об Испании и о нас.

– Я чувствую, что Катарина никогда нас не забудет.

– Тогда сообщи ей это известие.

– О, Фердинанд, так скоро?

– Прошло несколько лет. Я просто поражаюсь терпению английского короля. Мы не можем упустить этот брак, Изабелла. Ему отведена наиважнейшая роль в моих планах.

– Я дам ей еще несколько дней радости, – вздохнула королева. – Позволь ей еще неделю пожить в Испании. Ведь не так долго осталось ей наслаждаться своим домом.

Изабелла и сама понимала, что дольше откладывать день отъезда дочери нельзя.

* * *

Неожиданно последовал срочный вызов в Гранаду, где Михаил страдал от сильной лихорадки. Королева приехала в город вместе с Фердинандом и двумя дочерьми. Известие о болезни Михаила позволило Изабелле снова отложить тот день, когда ей придется дать Катарине указание готовиться к отъезду.

Как сильно изменился город! По-прежнему высились неприступные башни Альгамбры, розовые при солнечном свете, повсюду струились прозрачные искрящиеся потоки, но Гранада утратила присущую ей веселость. С тех пор как в город приехал Хименес, повсюду воцарилась печаль. Ведь Хименес твердо решил, что только христиане могут здесь наслаждаться жизнью и веселиться.

Всюду наблюдались свидетельства того, что некогда Гранада была столицей мавров, поэтому невозможно было ехать по ее улицам и не подумать о той работе, которая будет здесь решительно проводиться согласно неукоснительным распоряжениям архиепископа Толедского.

У Изабеллы было тяжело на сердце. Сейчас она думала о том, что ее ждет, когда она доберется до дворца. Насколько плох малыш? Читая между строк получаемые ею послания, она догадывалась, что ребенок действительно тяжело болен.

От этих известий ее охватывало какое-то оцепенение. Неужели, испытав удар за ударом, ты должен готовиться к очередному удару, думала она.

Фердинанд отнюдь не горевал, да и не будет горевать. Скажет ей: она должна быть благодарна, что у них есть Карл.

Но она не хочет думать о смерти Михаила! Она сама поставит его на ноги. Будет постоянно находиться с ним рядом; и даже государственным делам не позволит разлучить ее с ребенком! Ведь это сын ее любимой дочери Изабеллы, которая, умирая, оставила его матери. И неважно, сколько внуков родят ей другие дочери, она всегда будет лелеять Михаила, как первого внука, наследника, самого любимого…

Она приблизилась к той части восхитительного строения, которая возвышалась над Двором мирт, а затем прошла в покои, выходившие на Львиный двор.

За свою короткую жизнь ее маленький Михаил еще не успел пожить в самых красивых постройках дворца. Что он мог думать о покрытых золотом куполах и утонченных прелестях лепнины? Ведь он слишком мал, чтобы оценить красоту орнамента на стенах.

Когда Изабелла вошла в покои, где располагалась детская, то сразу заметила серьезные взгляды нянек, которые привыкла видеть на лицах людей, ухаживающих за заболевшими членами ее семьи.

– Как себя чувствует принц? – осведомилась она.

– Ваше Величество, сегодня он ведет себя спокойно. Сегодня! И она с тревогой склонилась над постелью принца.

На ней лежал он, ее внук, так похожий на свою мать, с той же терпеливой покорностью на нежном маленьком личике.

– Только, не Михаил! – взмолилась королева. – Разве я недостаточно страдала? Если ты должен отнять у меня кого-нибудь… то возьми Карла, но оставь мне моего маленького Михаила! Оставь мне сына Изабеллы!

Да как она смеет? Какая самоуверенность! Она осмелилась указывать Провидению!

Она поспешно перекрестилась.

– Не моя воля, а твоя, о Господи!

Она сидела возле кроватки ребенка целый день и всю ночь, понимая, что Михаил умирает, что только чудо могло бы отвести лихорадку и вдохнуть жизнь в наследника королевства бабушки и дедушки.

«Он умрет! – устало думала она. – И в тот день, когда он умрет, нашей наследницей станет Хуана. А народ Арагона не захочет признать женщину. Однако они признают ее сына. Они признают Карла. Он сильный и здоровый ребенок, несмотря на то, что его мать с каждым днем становится все безумнее. Хуана унаследовала безумие от моей матери. А вдруг и Карл унаследовал это безумие?»