Моя пылкая любовница - Уоррен Трейси Энн

— Да, спасибо, — ответила она, подходя к туалетному столику из розового дерева, одному из немногих привычных предметов мебели в этой спальне. — Кстати, как тебе твоя комната? Понравилась?

Девушка присела в реверансе:

— О да! Она очень удобная и гораздо больше, чем прежняя. Только я боюсь, что не смогу сегодня уснуть — никак не освоюсь.

«Да, боюсь, что меня ждут точно такие же сложности», — подумала Джулианна, всем сердцем желая оказаться сейчас в своем собственном доме, а не здесь, у Рейфа.

Вчера он ненадолго зашел в ее дом на Аппер Брук-стрит и велел выбрать те вещи, которые она хочет перевезти в его дом на Блумсбери-сквер. Одной фразой Рейф разрушил все ее надежды. Джулианна очень рассчитывала, что он позволит ей и дальше жить в своем доме, и, не задумываясь, предложила ему переехать к ней на Мейфэр. Он напряг челюсти и сообщил, что с завтрашнего дня ее дом будет там, где живет он.

«Место жены в доме ее мужа, где бы тот дом ни находился».

Сегодня утром, пока они с Рейфом венчались в церкви, слуги перевезли ее одежду, личные вещи и несколько предметов мебели через весь город. К тому времени как они с мужем прибыли в его городской дом, все ее вещи были уже расставлены и разложены по местам.

Какое странное ощущение — войти в эту дверь! В голове Джулианны крутились воспоминания о ее первом и единственном визите в этот дом. О первой встрече с Рейфом.

С тех пор столько всего произошло, столько всего изменилось. И все-таки она чувствовала себя здесь посторонней, стоя перед туалетным столиком в своей новой спальне. Пусть она и красива — белые стены, темно-синие драпировки, — но в этой комнате ей было неуютно.

И окна здесь не на месте. И шифоньер чересчур велик. И хотя кровать тут больше, чем ее собственная, она наверняка не такая мягкая, как у нее дома. Правда, Рейф сказал ей, что разрешает изменить здесь все, что она захочет, и предоставил неограниченные средства. Любая другая женщина запрыгала бы от восторга, вцепившись в такую возможность, но Джулианна сомневалась, что станет менять обстановку.

Когда горничная ушла, она опустилась на пуфик перед туалетным столиком, взяла щетку и начала медленно расчесывать волосы.

Мысли ее вернулись к той минуте, когда Тони Блек сделал свое неожиданное объявление, к ощущению шока и обиды.

Уже не в первый раз она подумала: «Рейфу следовало самому мне сказать».

Он выбрал время, чтобы сообщить об этом своим друзьям, но не выкроил ни единой минуты, чтобы поделиться такой важной новостью с ней. Неужели так трудно было сказать, что он встречался с принцем-регентом и получил от него официальное разрешение на пэрство?

Джулианна поняла, как мало значит для Рейфа она сама. Она нужна ему только в качестве матери его ребенка. А как жена… что ж, он бы никогда не женился на ней только ради нее самой, и об этом забывать не стоит.

Наверное, нужно радоваться тому, что она стала баронессой, чувствовать себя счастливой, что ее не изгонят из общества, как она опасалась. Но вместо этого Джулианна испытывала гнев и, что еще хуже, боль.

Выскользнув из халата, она положила его в изножье кровати и забралась под простыню. Вздохнув, взбила подушки и снова легла.

И уже собиралась потушить свечку, стоявшую на ночном столике, но вдруг услышала, как открывается дверь. В дверном проеме, соединявшем две спальни, стоял Рейф. Джулианна ошиблась, думая, что эта дверь заперта.

Пульс у нее участился. Она не могла отвести от Рейфа глаз, любуясь статной фигурой, закутанной в черный шелковый халат. Под ним обрисовывались контуры его мужественного тела. Усилием воли заставив, себя успокоиться, она отвела глаза и приподнялась на подушках. Теперь она радовалась, что легла в скромной ночной рубашке, застегнутой на все пуговицы так, что скрывала грудь — та заметно увеличилась во время беременности.

— В чем дело, Рейф? — спросила Джулианна отрывисто. — Вам что-то нужно?

Он выгнул бровь:

— Гм… Вот это вопрос! — Рейф помолчал и добавил: — Как ты себя чувствуешь? Не тошнит? Я невольно заметил, что за обедом ты почти ничего не ела.

Ну конечно, он беспокоится о ребенке. Могла бы и догадаться.

Джулианна подавила вздох.

— Все хорошо. Просто аппетита не было. День выдался длинным и тяжелым.

Однако Рейф вошел в комнату.

— Я попрошу повариху готовить твои любимые блюда, — пообещал он. — В конце концов, сейчас очень важно, чтобы ты как следует питалась и не болела.