Тайная песня - Коултер Кэтрин

Роланд приказал своим людям отнести два сундука в его спальню. Собственно, это была их спальня, но в исключительных случаях он считал ее своей – Дария хорошо поняла это за две недели своего пребывания в замке. Время пролетело быстро, поскольку ей в Тиспен-Ладоке надо было посетить так много новых мест, познакомиться со столькими людьми, что она не замечала, как один день сменял другой. И она до сих пор еще не взяла в свои руки бразды правления, подумала Дария, следя за тем, чтобы Барнеллу и людям короля подали достаточное количество эля и сладких булочек.

Наконец она села, но продолжала хранить молчание. Это были ее вещи, ее деньги, но никто даже не заметил ее присутствия.

– Чудесные булочки, – облизнулся Барнелл, откидываясь в своем кресле и глубоко вздыхая.

– Не вздумай сказать это моей кухарке, – произнес Роланд и засмеялся. – Ты не соблазнишь ее покинуть меня, хоть ты и слуга Господень.

– Но король, Роланд, язык проглотит…

– Он станет толстым, как бочка, будет рыгать в лицо важным иностранным гостям, разлюбит королеву, потому что будет постоянно занят едой, и в одночасье умрет от обжорства. Англия не может позволить себе такую потерю, сэр. И во всем будешь виноват ты.

Дария засмеялась: это был тот самый Роланд, которого она знала в Уэльсе.

– В любом случае, сэр, – вмешалась она, – Элис никуда отсюда не уйдет. Видите ли, ее связывают с замком крепкие узы, ее волшебство действует только на этой земле, и если она покинет ее, то утратит все свои знания и способности.

– Понимаю, – протянул Барнелл, нахмурившись.

Роланд бросил на жену удивленный взгляд, и она ответила ему тем же.

– Наградил же Бог тебя языком, жена! – заметил он позднее, когда сэр Томас разговаривал с Барнеллом. – Бедный Барнелл.

– Возможно, Роланд, но ты куда остроумнее. Я уже отвыкла от твоих шуток.

– Сейчас нам не до смеха, не находишь?

– Наверное, но я скучаю по смеху. Скучаю больше, чем в Уэльсе с его бесконечными дождями.

Он нежно сжал ее лицо своими ладонями, приподнял подбородок и поцеловал в губы. Приятное тепло разлилось по ее телу. Немного погодя он отпустил ее и спросил;

– Как твоя матушка?

– Элис приготовила для нее настой из трав. Сейчас ее сон охраняет Гвин. Она позовет меня, когда мама проснется.

Роланд пригубил кубок с элем и проговорил, не поднимая глаз:

– Извини, Дария, что я не догадался пригласить леди Фортескью.

Она протестующе покачала головой.

– Это моя вина. Мне следовало знать, что дядя Дэймон способен на…

– Твоя мать – красивая женщина. Вы с ней похожи, только волосы у тебя не такие рыжие.

Дария вспомнила синяки на теле матери и громко зарыдала.

Мужчины повернулись и уставились на Дарию. Разговор прекратился. Роланд махнул им рукой и обратился к жене:

– Не вини себя. Я тоже мог бы о ней позаботиться. Прошу, не плачь, не то Барнелл скажет королю, что я избил тебя у всех на глазах, и Эдуард признает наш брак недействительным и отберет у меня все твое приданое. Сэр Томас выгонит меня из моего нового дома, и мне опять придется странствовать по свету. А мне так надоели эти скитания!

Его голос был веселым и дразнящим. Она прыснула со смеху и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Извини. Я стала очень слезливой.

– Это из-за ребенка, – заметил он, не глядя на нее.

Дария положила руку на живот. Он уже немного округлился, и ее талия стала шире. Что, если скоро Роланду будет противно смотреть на нее?

***

– Я не наслаждался твоим телом с утра и очень по нему скучаю.

Они находились в спальне. Дария прикрыла глаза, отвечая на его поцелуи со все большим пылом. Входя в нее, Роланд был добрым, нежным и любящим. “Если потом он опять станет холоден, – подумала Дария, – что ж, значит, такова цена за удовольствие быть с ним”. Она постаралась притвориться спящей, но когда его поцелуи стали настойчивее, положила руку ему на живот и заскользила все ниже и ниже, пока не сомкнула пальцы на его вздыбленной плоти. Он застонал, вздрогнув всем телом, и задышал глубоко и неровно. Дария вспомнила советы фрейлин и решила им последовать. Интересно, как он к этому отнесется?

Роланд прошептал ее имя, подхватил на руки и положил на узкий стол, опрокинув при этом кувшин на каменный пол. Он разбился, но Роланд как будто и не заметил этого. Распустив ей волосы, он запустил в них пальцы, перебирая густые, спутанные пряди. Подтянув ее к краю стола, он раздвинул ей ноги.