Влюбленные в Лукке - Картленд Барбара

Жена принесла ему баснословное приданое, включавшее и несколько шедевров скульптуры. Это была идея отца Витторио — он мечтал укрепить статус своей виллы в Лукке.

Через два дня после свадьбы Витторио понял, что безумно устал от своей жены, и спустя еще неделю пара вернулась во Флоренцию.

Ходили слухи, хоть и не слишком громкие, поскольку сплетники все-таки побаивались герцога, что Витторио нашел себе любовницу — и это по прошествии всего двух недель после свадебной церемонии!

Никто не знай наверняка, правда это или нет.

Очевидно было одно: Витторио видели повсюду, а его жена появлялась редко. Большую часть времени она проводила во дворце со своими родителями.

Через несколько месяцев это стало простительным, так как выяснилось, что она ждет ребенка и, конечно, не имеет желания показываться на публике.

Впрочем, это не остановило ее супруга, он продолжал посещать каждый мало-мальски значительный прием и не пропускал ни одного увеселительного мероприятия в родном городе, бывшем в то время самым интересным городом в Европе.

Никто не догадывался, что Витторио чувствует себя узником, запертым в клетке и жаждущим освобождения.

Оно пришло к нему, когда он находился в некотором отдалении от дома, на вилле у моря, вместе с очаровательной женщиной, чей муж отбыл в Санкт-Петербург с дипломатической миссией.

Витторио получил известие, что его жена и неродившийся ребенок погибли при падении кареты. Само происшествие было не таким уж серьезным: его молодую жену немного придавило, ребенок погиб, а искусства докторов не хватило, чтобы спасти ее.

Конечно, Витторио явился на похороны.

Но вся Флоренция судачила о его любовных похождениях и осуждала за пренебрежение к жене.

Ему претили подобные разговоры. Не то чтобы это волновало его персонально, но сплетни весьма огорчали его отца и мать.

Поэтому он отправился в кругосветное путешествие и отсутствовал почти три года.

Когда он возвратился, оказалось, что отец умер и теперь он глава семьи.

Мать вернулась в Лукку, где тоже скончалась двумя годами позднее.

С тех пор Витторио стал повторять то, что говорил и раньше: у него нет намерения жениться снова.

Среди многочисленных родственников мужского пола нашлись бы те, кто, в случае если у него не будет сына, унаследует титул. Им можно будет доверить заботу о состоянии, которое так тщательно собиралось в течение столетий.

Когда люди говорили ему, что он совершает ошибку, он только смеялся.

— Пока я не связан ни с одной женщиной и не схожу с ума от скуки, я могу наслаждаться жизнью.

Именно это он и делал, не интересуясь мнением окружающих.

Из путешествий он привозил домой новые сокровища, чтобы наполнять ими свои дома в Лукке и во Флоренции.

Со временем он становился все более привлекательным. Любая женщина тотчас открыла бы ему дверь, пожелай он войти.

Мужьям оставалось лишь скрежетать зубами от гнева и желания убить его. Но возможно ли урезонить человека, который смеется над опасностью? Осознание того, что он досаждает своим существованием остальным, только раззадоривало его.

Он дрался на дуэлях и, будучи великолепным стрелком, почти всегда незаслуженно побеждал.

У него были лучшие кони и самый опытный повар.

Его кареты вызывали зависть у всех, кому он в них наносил визиты.

И все же ему было скучно.

Витторио вошел в дом и направился прямо в спальню. Здесь его ожидал слуга, который состоял при нем с тех пор, как он отправился в кругосветное путешествие.

Уго был некрасив и невысок, но обладал чувством юмора, что весьма импонировало маркизу.

— Вы поздно, синьор, — сказан Уго, когда хозяин открыл дверь спальни.

— Я вообще мог попасть домой по кусочкам, Уго, — ответил маркиз. Слуга трагично воздел руки.

— Что, опять, синьор? Однажды вы зайдете слишком далеко.

Он помог маркизу снять костюм. Витторио подошел к окну и отодвинул занавески.

Заря только-только появилась на небе. Ветра не было, и день обещал быть жарким.

Витторио подумал, что вечер с Леоной сегодня определенно отменяется и нет никого, кто бы мог его заинтересовать.

— Мне скучно, — промолвил он. — Я скучаю, Уго, и мне сегодня нечего делать.

Уго склонил голову набок и, помолчав немного, спросил:

— Почему бы вам не отправиться домой, синьор? Мы уже давно не были в Лукке.

Маркиз обернулся.

— Ты прав, Уго, — обрадовался он. — Мы уже довольно долго находимся вдали от этого прекрасного уголка земли.