Изумруды пророка - Бенцони Жюльетта

– Вот оно что? Но почему?

– Послезавтра она устраивает благотворительный вечер в пользу русских эмигрантов, и я хотел бы туда попасть...

– Интересная новость! Ты так безумно интересуешься теперь русскими эмигрантами?

– Некоторые из них были хорошими клиентами.

– И тебе хотелось бы помочь им посредством... Ах, вот оно что! – внезапно закричал Вобрен, хлопнув себя по лбу.

– О чем это ты?

– Да о твоих намерениях! Какой же я глупый! Ты слишком тесно со всем этим связан, чтобы не знать о том, что в самое ближайшее время здесь будут продавать драгоценности дома Романовых, в том числе корону Екатерины II, на которой в общей сложности четыре тысячи каратов драгоценных камней. Тебя, конечно, это интересует, и ты хочешь быть поближе?

– Вот именно! – с облегчением выдохнул Морозини, впервые услышавший об этой продаже, но тут же решивший обязательно узнать, на какое число она назначена, если только Ги Бюто еще не позаботился об этом.

– Нет ничего проще! В крайнем случае ты мог бы даже обойтись и без меня: у тебя известное имя, громкий титул, ты уважаемый эксперт, так что тебя примут... ну, не скажу, что с распростертыми объятиями, поскольку это не в стиле принцессы, но все-таки доброжелательно. Особенно если ты намереваешься сделать какое-нибудь пожертвование. Я тебя представлю, как только закончится аукцион. А пока пойдем в зал, скоро начнется!

– Собственно, а ты-то сам что здесь делаешь? Ты ведь специалист по XVIII веку, а не по эпохе Империи?

– Нет, но я здесь вполне на своем месте, дорогой мой! Я пришел купить для одного прекрасного клиента редчайшее издание «Опасных связей» с гербом герцога Шартрского. Библиотека никак не может принадлежать полностью к одной эпохе, так что, как видишь, мое присутствие здесь вполне оправдано.

Никогда еще торги не казались Морозини такими долгими, несмотря на развлечение, которое доставила присутствующим схватка между принцессой Мюрат и представителем принца Виктора-Наполеона, главы императорского дома, живущего в изгнании в Брюсселе и, кроме того, тяжело больного. Схватка, в которой и сам он принял участие, решив купить письмо императора к маршалу Мармону и подарить его Ги Бюто. Этот поступок стоил ему изумленного взгляда принцессы, бешеного – уполномоченного принца и кислого замечания Жиля Вобрена.

– Какая муха тебя укусила? – спросил он. – Ты помешан на «эссоннском предателе»?

– Нет, но он был бургундцем, и это доставит удовольствие моему дорогому Ги Бюто, тоже бургундцу. Он с удовольствием собирает все, что имеет отношение к его обожаемой провинции.

– А ты заметил, что у принцессы очень недовольный вид? Странный ты выбрал способ понравиться!

– Зато это даст мне возможность принести ей свои извинения... и весьма обстоятельные. Кроме того, она, по крайней мере, будет знать, кто я такой.

В самом деле, венецианского антиквара хорошо знали в особняке Друо, и оценщик не отказал себе в удовольствии объявить, сопроводив свои слова поклоном и улыбкой:

– Продано князю Морозини, которого мы всегда рады здесь видеть!

Как только торги закончились, Альдо направился прямо к знатной даме, даже не забрав свою покупку и не дав другу времени проявить инициативу. Склонившись сначала перед принцессой, затем перед ее сестрой с видом человека, знающего, с кем он имеет дело, Альдо произнес с самой своей чарующей улыбкой:

– Боюсь, я навлек на себя неудовольствие вашего высочества, но я пришел сюда лишь затем, чтобы купить это письмо.

Разумеется, это была ложь, но вид у него был настолько обезоруживающе самоуверенный, что возразить было нечего, и принцесса лишь неодобрительно устремила на него свой лорнет.

– Здесь всякий волен поступать, как ему угодно, сударь, поскольку мы, к сожалению, живем в республике. Вы, должно быть, пишете книгу?

– Ни в коем случае, мадам. Я всего лишь хочу сделать рождественский подарок давнему и дорогому другу, для которого письмо императора, даже адресованное герцогу Рагузскому, будет лучшим из всех возможных даров.

– Мне кажется, неплохо оказаться в числе ваших друзей. Вы проявляете к ним удивительную щедрость...

Жиль Вобрен счел этот момент как нельзя более подходящим для того, чтобы вступить в разговор:

– Он более чем щедр, ваше высочество, и не только по отношению к друзьям, но всегда окажет помощь тому, кто попал в беду. Собственно говоря, я надеялся, что по окончании торгов вы позволите мне представить вам моего друга. Князь Морозини, эксперт по историческим драгоценностям, хорошо известен в среде русских эмигрантов, к которым ваше высочество проявляет такую доброту...