Ради твоей улыбки - Беверли Джо

Извечный круговорот обычной, простой жизни полностью завладел ею. Она много работала, хорошо ела и с течением беременности сильно поправилась. Ее кожу позолотил загар, на носу появилась россыпь веснушек, но это ни капли ее не беспокоило. Элинор носила свободные, удобные платья, которые привели бы в ужас мадам Опостин, и укладывала волосы в простой узел.

Она не углублялась в размышления, но знала, что в закоулках ее ума таится ложь — ложь, состоящая в том, что Николас уехал по очень важному делу и в один прекрасный день вернется домой.

* * *

Пришедшая с визитом акушерка миссис Стонджелли — приятная женщина с мудрыми глазами, веселой улыбкой и неистощимым запасом историй о местных жителях — сразу задала множество вопросов и быстро осмотрела Элинор.

— Не беспокойтесь, моя дорогая. Все идет как положено, — сказала она. — Я приняла столько новорожденных, что всех уже и не упомню, однако никто не может дать гарантий. Иногда Господь забирает маленьких ангелочков на небеса — все в его руках.

Миссис Стонджелли рассказала Элинор, что следует приготовить для малыша.

— А где ваш муж, дорогая? Я видела его два года назад. Красивый молодой человек.

— Ему пришлось уехать. Государственное дело. Надеюсь, к моменту родов он вернется.

Эти слова сами собой слетели с языка Элинор, и каждый раз, когда она повторяла их жене приходского священника, женам местных эсквайров или местной светской львице леди Моргроув, они давались ей все легче и легче. Временами она сама начинала верить и ждала, что муж вот-вот вернется, а когда Томас приносил почту, искала конверт с характерным почерком Николаса.

Вместе с тем каждая проходящая неделя убеждала Элинор в том, что Николас скорее всего мертв. Не мог он ввергнуть ее в пучину неизвестности, если у него была хоть какая-то возможность послать весточку.

Письмо лорда Стейнбриджа навело ее на неожиданную мысль. Стейнбридж был в ярости оттого, что никто не сообщил ему об исчезновении брата, и сетовал на то, что Элинор покинула Лондон, не проинформировав его. Он призывал ее к родам вернуться в Лондон, где собирался нанять ей самого знаменитого акушера.

Даже испытывая приступ вины оттого, что никогда не задумывалась над его чувствами, она улыбнулась. Бедняга имел право обижаться. И вдруг ее осенило.

— Арабелла, — позвала она, впервые назвав компаньонку по имени. — Это правда, что между близнецами есть особая связь и один из них всегда чувствует, если у другого беда?

Мисс Херстмен бросила на Элинор проницательный взгляд, мгновенно уловив ход ее мыслей.

— Думаю, во многих случаях все обстоит именно так. Это от лорда Стейнбриджа? — указала она на письмо.

— Да, — взволнованно сказала Элинор. — И почему мне не приходило в голову спросить его? Он пишет, что понятия ни о чем не имел, пока не заехал к нам на Лоринстон-стрит. — Она чувствовала, как радость заливает ее теплой волной. — Наверное, глупо считать, что это дает надежду?

Мисс Херстмен поджала губы:

— Прежде чем делать выводы, я хотела бы знать, насколько глубока взаимная симпатия братьев. К тому же если ваш муж отправился в Канаду или Виргинию, действуют ли подобные чувства на таком расстоянии?

— Я немедленно напишу лорду Стейнбриджу.

— Лучше пригласите его сюда, — сказала мисс Херстмен — Если вы напишете, он не ответит должным образом. Люди всегда так делают.

После короткого колебания Элинор согласилась.

* * *

Неделю спустя экипаж лорда Стейнбриджа подкатил к дому.

К этому времени Кристофер уже знал подлинную ситуацию, и гнев его улетучился. Теперь он был взволнован, полон сочувствия, горд тем, что Николас делает нечто важное (сам регент отвел его в сторону, чтобы поздравить, и тактично поинтересовался местонахождением героя), и в то же время возмущен случившимся с братом. Он ужасно разволновал Элинор, но поскольку она сама пригласила его, ей приходилось терпеть.

Наконец Элинор приступила к расспросам.

— Конечно, — ответил ей лорд Стейнбридж, — с нами бывали подобные случал. Первый раз это произошло, когда мы отправились в школу. Мы редко разлучались, но отец настоял, чтобы нас отдали в разные школы. Я отправился в Итон, Ники — в Хэрроу. Когда у него была лихорадка и он сильно болел, я чувствовал себя отвратительно. Нет, я не болел, но был просто не в себе.

— А когда он оказывался за границей? — тревожно спросила Элинор.