Ожерелье для возлюбленной - Мартин Кэт

И, не дойдя до своей комнаты, она разрыдалась.

Наступили последние дни января. Дэни и Каро сидели в Фарфоровой гостиной. Каро трудилась над вышивкой, а Дэни слушала, как дождь барабанит в окна, и читала стихотворения Элизабет Бентли.

Взглянув на Каро, она заметила, что ее рука неподвижно лежит на пяльцах, а взгляд устремлен на пламя в камине. С тех пор как Кэролайн узнала правду о происхождении Роберта, она замкнулась и была постоянно погружена в свои мысли.

Глаза Каро встретились с взглядом Дэни.

– Даже если невиновность Роберта будет доказана, все кончено между нами. – Она вонзила иголку в вышивку, вкладывая в это движение все свое отчаяние. – Я всего лишь дочь викария, простой обыватель, тогда как Роберт… Роберт сын графа.

– Может, это не так важно? – проговорила Дэни, молясь, чтобы было именно так. Но Роберт ни разу не заикнулся о женитьбе, и если и дальше они не получат от него ни слова, станет ясно, что это не входит в его намерения.

– Как жаль, что я не осталась в Америке. И Роберт тоже. Я бы дождалась, пока не закончится срок его контракта. Я бы ждала его всю жизнь, если бы он попросил.

– Все уладится. Сейчас мы даже не знаем, где он. Пройдет время, и все выяснится.

Но Каро не верила в это, впрочем, как и ее подруга. Да-ниэла больше ничего не сказала, отложила книгу в сторону и вышла из гостиной, потому что ей самой было не по себе.

Она чувствовала себя вполне здоровой, силы вернулись, но Рейф ни разу не зашел к ней в спальню.

За ужином он смотрел на нее тяжелым, испытующим взглядом и почти не делал попытки завязать беседу. Она не могла забыть тот день, когда нарядилась в изумрудное платье с глубоким декольте, и подумывала, не надеть ли его снова?

Время шло. Однажды, после очередного молчаливого вечера, который закончился тем, что Рейф вышел из столовой сразу же после окончания ужина и направился в кабинет.

Даниэла поднялась в свою комнату по соседству с его и стала ходить из угла в угол, все сильнее распаляясь.

Но с гневом пришла неуверенность.

Господи, он больше не хочет ее! После происшествия с каретой он ни разу не взглянул на нее так, как смотрел прежде. Ни малейшего намека на страсть, которая всегда, подобно пламени, вспыхивала между ними.

Он не хочет ее. Этот вывод потряс ее до глубины души.

Все чаще он проводил вечера в клубе и возвращался под утро. И тут ей в голову пришла ужасная мысль. Если она не разрушит барьер, который он воздвиг между ними, то потеряет его. Это всего лишь вопрос времени. Он найдет другую женщину.

Она проснулась, услышав, как он вошел в свою спальню. Она слышала его шаги. Представляла, как он раздевается, мысленно видела его высокую стройную фигуру, мускулистую грудь, и почувствовала обжигающее, непреодолимое желание…

О Господи, он ее муж! Пришло время напомнить ему об этом.

Она приняла решение, подошла к комоду и вытащила белый атласный пеньюар. Надела его, шелк обволакивал ее фигуру, подобно жидкому серебру. Пеньюар был с завышенной талией, грудь скрыта лишь тонким кружевом. Когда она взглянула на себя в зеркало, то увидела соски, окруженные темными розовыми полукружиями, и тут же вспомнила, как Рейф ласкал их, заставляя стать тверже.

Она дотронулась до своей груди, почувствовала, как она налилась всего лишь от ее мыслей, и поняла, до какой степени желает его. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда они занимались любовью. Это было еще до поездки в тетушкино имение.

Проведя щеткой по волосам, она тряхнула рыжей гривой, и шелковые пряди волной упали на плечи. Решительно вздохнула и подошла к двери, разделявшей их покои.

Было поздно, часы уже давно пробили полночь. Решив не звать слугу, Рейф развязал узел белого шелкового платка и стянул его с шеи. Он бросил сюртук и жилет на спинку стула, снял тонкую рубашку, оставшись голым до пояса.

Он уже начал стаскивать туфли, когда услышал легкий стук в дверь, соединяющую его спальню и покои герцогини. Удивленный, он направился было к двери, но серебряная ручка вдруг повернулась, и Даниэла вошла в комнату.

– Доброй ночи, ваша светлость, – негромко проговорила она. Ее слова звучали мягко, она чуть задыхалась, и его пульс вмиг участился.

На ней было что-то невероятно легкое, серебристое и облегающее. Пеньюар, который больше демонстрировал, нежели скрывал, и его чресла немедленно отреагировали. Его глаза остановились на кружевном лифе, который едва маскировал ее полную грудь, розовые круги вокруг упругих сосков… Под его взглядом они стали похожи на тугие, крепкие бутоны. Его мужское достоинство тут же запульсировало…