Цыганский барон - Мартин Кэт

— Боюсь, я слишком устала, — солгала Кэтрин, решившая держаться от дяди на расстоянии. — Я зашла только затем, чтобы вы могли передать его чести, что его переживания напрасны. — Кэтрин чувствовала, что кровь приливает к щекам. — Я не ношу его ребенка.

Гил откашлялся и встал.

— Понимаю.

— Полагаю, вы все еще не передумали, провести меня сквозь весь этот позорный балаган со свадьбой?

— Нет, не передумал, — твердо ответил Гил.

— Тогда я хотела бы, чтобы все произошло как можно быстрее. Длительные приготовления еще больше опошляют эту низкую затею.

— Кэтрин, милая, — со вздохом сказал Гил. — Хотел бы я, чтобы ты поняла: я делаю все это ради тебя.

— Ты принуждаешь меня к замужеству с желчным, жестоким человеком, человеком, которому я не нужна, который ненавидит меня.

— Там посмотрим. Любящая жена многое может изменить в мужчине.

Кэтрин много об этом думала и сама.

— Ты ведь не станешь отрицать, что любила его, — мягко заметил герцог.

Кэтрин отвела взгляд.

— Это, кажется, было много лет назад.

— Настоящая любовь живет долго, — сказал герцог. — Поверь мне, Кэтрин. Я знаю, что говорю.

Кэтрин взглянула на дядю.

— В сердце Доминика слишком много ненависти. Для любви не осталось места.

С этими словами графиня Арундейл повернулась и вышла из комнаты.

Доминик сидел в таверне «Сад ночи», в Ковент-Гарден. Таверна ничего общего не имела с почтенными заведениями, такими, как на улице Брукс или Сент-Джеймс. Нет, то был подозрительный притон, в котором коротали вечера воры, шулеры и проститутки. Здесь пахло джином и дешевыми духами, дым ел глаза. Пьяные посетители громко разговаривали, орали, ругались.

В этом месте никто бы не стал искать аристократа. Сюда и пришел Доминик залить свою тоску. Его тянуло сюда. Здесь он стремился найти спасительное забытье.

Доминик пил ром и не пьянел. Но он не был и трезв. Тоска и отчаяние пьянили его.

Он был одет в грубую льняную рубаху и черные бриджи, заправленные в видавшие виды черные сапоги. Когда пьяный матрос полез к нему, Доминик взял задиру за плечо, развернул к себе спиной и чуть подтолкнул:

— Смотри, куда прешь!

Могучий детина откинул руку Доминика.

— Если тебе что-то не нравится, почему бы тебе не отправиться восвояси, приятель?

Акцент выдавал в матросе одного из тех иностранцев, которые нанимаются на английские суда, работают и живут на корабле, пока посудина не потонет. Если это действительно так, моряк должен иметь дубленую кожу и медвежью силу. Впрочем, Доминик стремился выместить на ком-то раздражение, и ему было все равно на ком. Он ударил громилу в лицо. Рыжий бородач только хмыкнул.

— Теперь твоя очередь, приятель.

Началась потасовка. Удары сыпались один за другим. Соперники оказались достойными друг друга. Матрос упал. Доминик, покачиваясь, утер кровь с разбитой губы, пнул бесчувственное тело матроса и победно огляделся.

— Браво, — раздалось из дальнего угла. — Ты доволен?

Голос оказался знакомым.

— Какого дьявола ты тут забыл?

Рэйн Гаррик ухмыльнулся. Толпа пьяных зрителей с интересом наблюдала за ними, предвкушая новую драку,

— Тебя ищу.

Каждый понимал, что здесь играют по-крупному, поэтому желающих вмешаться не нашлось. Под плащом у незнакомца ясно обрисовывался пистолет. Парень, судя по всему, умел постоять за себя.

Рэйн подошел к Доминику.

— Как ты меня нашел?

Поняв, что драться больше не будут, посетители, недовольно бормоча, разбрелись по своим столикам.

— Это было нетрудно, — усмехнулся Рэйн. — Если хочешь знать, я шел за тобой, только ты меня не заметил.

Доминик кивнул, взял со стола стакан с ромом и, одним глотком осушив его, мрачно уставился на дверь.

— Пожалуй, нам лучше уйти отсюда, — как бы невзначай предложил Рэйн. Завсегдатаи таверны недоверчиво смотрели на них. Могла завязаться новая драка.

— Согласен.

Провожаемые недобрыми взглядами, друзья вышли из кабака на освещенную масляными фонарями улицу.

— Полагаю, тебе надо немного отвлечься от того, что связано с… э… твоей недавней помолвкой, — осторожно заметил Рэйн.

— Я сам себя отправил в ад на всю оставшуюся жизнь, — мрачно произнес Доминик.

— Ты ведь любишь ее, зачем себя обманывать.

— Не мели чепухи.

— Разве нет?.. Что же. Тем лучше. Тогда тебе вообще не о чем беспокоиться. Ты будешь жить, как жил, срывая цветы удовольствия со всех доступных клумб. Многие женщины были бы счастливы, если бы их не принуждали выполнять свой супружеский долг.