Только он - Лоуэлл Элизабет

Калеб закрыл глаза, пытаясь заглянуть в будущее, представить стенания Виллоу, которая увидит, как ее любимый брат и человек, которого она любила, направили друг на друга оружие, гром выстрела — и смерть.

— Будь по сему, — сурово сказал Калеб.

Внезапно Виллоу почувствовала не поддающийся объяснению страх.

— Калеб, — дрожащим голосом спросила она. — Что с тобой? В чем дело?

Калеб не ответил. Он подошел к своим багажным сумкам, вынул журнал, карандаш, линейку и вернулся к Виллоу, которую продолжали мучить недобрые предчувствия. Он молча взял карту, разложил ее на журнале и начал прочерчивать линии.

— Что ты делаешь? — спросила наконец Виллоу.

— Разыскиваю твоего непутевого братца.

Виллоу заморгала глазами.

— Но каким образом?

— Он аккуратный человек. Он очень аккуратно изобразил эти треугольники…

— Не понимаю.

— Все треугольники совершенно одинаковые: один угол девяносто и два по сорок пять.

Взглянув на треугольники, Виллоу убедилась, что Калеб прав.

— Если разделить девяносто градусов пополам и опустить перпендикуляр на основание, мы получим два одинаковых треугольника, — сказал Калеб, быстро действуя при этом карандашом и линейкой.

— И что?

— И если мы приложим линейку к этой линии и продлим ее до края карты, а потом то же самое сделаем с другими треугольниками, то эти линии должны где-то пересечься. «Три точки, две половинки, одно пересечение»… Это будет где-то…

— Здесь! — перебила его Виллоу, ткнув пальцем в то место карты, где пересеклись все линии. — Калеб, ты вычислил! Ты нашел Мэта!

Калеб ничего не сказал. Он просто запомнил место пересечения, привязав к знакомым ориентирам, и тут же бросил карту в огонь. Виллоу ахнула, когда бумага занялась пламенем. Раньше чем она успела протянуть к костру руку, карта съежилась и превратилась в пепел.

— Славно, что твои арабские скакуны в хорошей форме, — коротко бросил Калеб — Нам предстоит труднейший путь.

Он посмотрел на Виллоу. В сумерках ее глаза казались таинственными и незнакомыми. Мысль о возможности потерять ее была для него непереносимой. Он молча протянул ей руку. Виллоу без колебаний взяла ее, не понимая причины его мрачного настроения, но зная, что он нуждается в ней. Когда Калеб прижал ее, она прильнула к нему готовно и доверчиво. Так они стояли, обнявшись, не двигаясь, долгие минуты, словно боясь оторваться и навсегда потерять друг друга.

— Любовь моя, — прошептала наконец Виллоу, глядя ему в глаза. — Что тебя мучает?

Вместо ответа Калеб поцеловал ее. Поцелуй длился долго и не прервался и тогда, когда Калеб вошел в нее и она ощутила знакомый чувственный трепет. Калеб слизнул слезы восторга с ее ресниц, и все началось снова и не было ни вчера, ни завтра, время исчезло, а двое стали одним целым.

Виллоу заснула, не разъединившись с Калебом. Еще долгое время он прислушивался к ее дыханию, ее легким движениям, наблюдал за лунным бликом на ее щеках. Наконец он закрыл глаза и заснул, молясь о том, чтобы Рено был мертв

* * *

Виллоу встала в стременах и посмотрела вперед поверх торчащих ушей Измаила. Впереди расстилалась бескрайняя зеленая страна, и зелень имела такое множество оттенков, что Виллоу было затруднительно их назвать. Это не было ни равниной, ни гористой местностью. Хотя на горизонте время от времени появлялись силуэты вершин, между ними на протяжении многих миль чередовались пятна лесов, перелесков и лугов, которые напоминали огромное лоскутное одеяло, наброшенное на неровное основание. Попадались длинные, высокие кряжи, поросшие сосной, осиной и карликовым дубом. Между кряжами тянулись долины, по которым петляли ручьи и речки.

Виллоу сделала глубокий вздох, ощутив свежесть воздуха, счастливая оттого, что наконец-то приспособилась к высоте. Калеб сказал, что даже на наиболее низких местах их маршрута высота составляла почти семь тысяч футов. Многие вершины были вдвое выше. Было такое ощущение, что дорога идет по зеленой крыше мира, а вдали виднеются каменные трубы. Чувство необыкновенной открытости бодрило и пьянило.

Нигде не было видно ни дымка, ни домов, ни дорог, ни других признаков присутствия человека. Однако люди здесь все-таки были. Калеб обнаружил их следы в тех местах, где горы теснили зеленую степь. Иногда они вели на север или на восток. Но большая часть шла в сторону Сан-Хуана.