Рыжая проказница - Сэндс Линси

— Ради моего приданого, — сказала она.

Он фыркнул:

— Ради таких-то пустяков?

Она вспыхнула:

— Отец дал за мной вовсе не пустячное приданое.

— Да-да, — сказал Кейд успокаивающим тоном и поцеловал ее в щеку. Захватив пригоршню монет, он высыпал ее обратно. — Но по сравнению с этим оно ничто.

Эверилл тоже смотрела на сундук и не могла не признать, что он прав — ее приданое не идет ни в какое сравнение с этим богатством.

— Так ты думала, что я женился на тебе ради приданого? — спросил он.

Эверилл вспыхнула, но кивнула:

— Нуда, ради него и потому еще, что я сестра Уилла.

Кейд рассмеялся:

— Если так рассуждать, я с таким же успехом мог бы жениться на твоем отце.

Она машинально улыбнулась, но потом помрачнела испросила:

–. Но тогда почему ты на мне женился?

— Эйви, — серьезно сказал Кейд, — а почему бы мне не жениться на тебе? Ты сразу мне понравилась, мне нравилось твое общество. И потом, ты же красавица. Я очень скоро полюбил тебя. Еще до того, как мы поженились. Каждую минуту, когда мы были врозь, я скучал по тебе.

Эверилл посмотрела на мужа смущенно и сказала:

— Но ведь я заикаюсь, как дурочка.

— Вовсе не как дурочка, — возразил Кейд сердито. — Ты заикаешься, когда волнуешься, вот и все. — Он недовольно прищелкнул языком и спросил: — Ты же не думаешь, что Лэдди — дурак, а?

— Нет, конечно. И я знаю, что я тоже не дурочка, но другие считают меня дурочкой, когда я заикаюсь и…

— А какое тебе дело до того, что думают другие? Я твой муж и считаю тебя умной.

Эверилл подняла брови и спросила неуверенно:

— И ты не возражаешь против того, что я умная?

— С какой стати?

— Большинство мужчин не любят умных жен.

— А я не большинство. Нет, я не возражаю. На самом деле я и не хотел бы ничего иного. Я люблю твой ум, Эйви. Я люблю тебя.

Эверилл покусала губу, а потом сказала:

— Я тоже люблю тебя, Кейд, и думаю, что полюбила тебя еще до свадьбы. Я ничего не могла поделать. Уилл набил мою голову таким количеством рассказов о твоей чести и храбрости, что я полюбила тебя еще до того, как ты очнулся.

Улыбка, которая появилась на лице Кейда, была настолько яркой, что могла осветить темную ночь, но у Эверилл не было возможности насладиться ею. Муж неожиданно наклонился к ней и поцеловал ее. Эверилл подумала, что он этим и ограничится, но, как всегда бывало, когда он целовал ее, их охватила яркая и жаркая страсть. Кейд быстро прервал поцелуй и поставил сундук с золотом на пол. Сняв простыню, в которую была закутана Эверилл, он отбросил ее в сторону и потянул за сорочку. Сняв ее, он уложил жену в постель, лег рядом и крепко обнял. И тут он резко отстранился, воскликнув:

— Я совсем забыл о твоей шее!

— Все в порядке, — быстро успокоила его Эверилл, — она почти зажила. Бесс сказала, что через пару дней можно будет снять швы.

Даже произнося эти слова, Эверилл скорчила гримаску, потому что она не скоро забудет, как ей накладывали эти швы. Ей удалось сдержаться и не закричать от боли только потому, что на нее смотрело много людей.

Ласки Кейда отвлекли ее от неприятных воспоминаний. А когда его руки сомкнулись вокруг ее груди, Эверилл застонала и закрыла глаза. Кейд дотронулся губами до ее уха и прошептал:

— Мы должны быть осторожны. Тебе нельзя делать резких движений.

Услышав эти слова, Эверилл открыла глаза и посмотрела на мужа. Шея, конечно, болела, но она так соскучилась по ласкам Кейда. Она легла на спину, уговаривая себя лежать смирно, а потом сжала простыню и замерла от наслаждения, потому что Кейд взял сосок в рот и начал ласкать его. Скоро Эверилл уже не могла лежать неподвижно, потому что его губы и язык оставили грудь и двинулись ниже, изучая пупок, живот и внутреннюю часть бедра. К тому времени, когда он развел ей ноги и стал целовать ее лоно, Эверилл дрожала от такого возбуждения и наслаждения, что не могла уже владеть собой. Ее тело непрерывно двигалось, голова металась по подушке.

— Кейд, прошу тебя, — сказала, задыхаясь, Эверилл, чувствуя, что больше не может выдержать. — Если ты не прекратишь это и будешь ласкать меня, на шее разойдутся швы.

Кейд сразу остановился и поднял голову, чтобы посмотреть на жену. Очевидно, она не шутила. Он замер и заглянул ей в лицо.

— Согни колени, — попросил он.

Эверилл подчинилась, и он поцеловал ее. Он провел губами по ее губам один раз, потом другой, его бедра шевельнулись при этом, а плоть потерлась о ее лоно. Эверилл застонала и схватила мужа за плечи. Бедра ее стали двигаться, ступни вжались в постель. Кейд развел языком ее губы и проник в ее рот, а его плоть проникла в ее лоно. Эверилл задохнулась от наслаждения, которое доставила ей эта волнующая комбинация. Она запустила пальцы ему в волосы и стала выгибаться под его ритмичным натиском, приветствуя каждое его движение своим телом и сердцем. Наконец наслаждение ее достигло пика, и тело почувствовало освобождение.

Кейд прервал поцелуй, с его губ сорвался крик. Откинув голову назад, он ворвался в ее лоно в последний раз, а затем уронил голову и закрыл глаза, словно от боли. Легкий вздох сорвался с его губ, и он вышел из Эверилл и лег рядом.

Притянув ее на свою грудь, он устроил ее поудобнее и снова вздохнул — но на этот раз это был вздох наслаждения.

Эверилл с любопытством посмотрела на мужа и удивилась, увидев на его лице улыбку.

— Чему ты так улыбаешься, дорогой?

Улыбка Кейда превратилась в усмешку, и он сказал:

— Наконец-то я снова занимался любовью со своей женой. — Увидев, что от этих слов брови у нее полезли вверх, он добавил: — Со времени свадьбы прошло много времени.

— Да, — согласилась Эверилл, которая вдруг сообразила, что среди множества всяких перипетий это был первый раз, когда они действительно любили друг друга после свадьбы. Первый — но не последний.

— Я наконец-то чувствую себя дома, — пробормотал Кейд с сонным удовлетворением.

— Вы дома, милорд, — тихо сказала Эверилл. — Мы оба дома.

— Да, мы дома.

И он нежно поцеловал ее.