Возвращение повесы - Беверли Джо

Женщина, любовь к которой – как удар молнии. Он даже сумел оценить мужество, которой ей потребовалось, чтобы сказать правду.

Но если сказанное – правда, то Дженси отчасти права: согласно закону они действительно не являлись мужем и женой, поскольку она, венчаясь, выдавала себя за другую.

Однако закон прав не всегда и не во всем. Они с Дженси были мужем и женой, потому что любили друг друга и не хотели расставаться. Да и кто узнает правду, если оба они будут молчать?

Жаль, что она раньше ему не доверилась. Ему очень хотелось, чтобы Дженси доверяла ему во всем.

Но не стоит ее винить, ведь ей едва исполнилось восемнадцать. Совсем недавно бедняжку постигла трагедия на море, когда умерла ее кузина, а до этого она пережила смерть женщины, воспитывавшей ее. Она лишилась всего, даже крыши над головой, так что неудивительно, что от страха совершила ошибку.

Да, теперь все ясно, теперь он во всем разобрался.

Она – его обожаемая Дженси, и он будет о ней заботиться. Она никогда больше не будет одинокой. Он привезет Дженси домой, в Брайдсуэлл, и там ее окружат любовью. А ее тайна – пусть она таковой и останется.

Он осторожно снял с жены ботинки, затем приподнял ее, вытащил из-под нее покрывало, а потом снова уложил на постель. После этого разделся, лег с ней рядом и обнял ее.

Уже засыпая, он думал: «Да-да, все ясно. Дженси Сент-Брайд – моя любимая, моя драгоценная женушка, и я ни за что с ней не расстанусь».

Глава 30

Дженси проснулась, чувствуя непривычную легкость в голове. Она лежала на мягкой постели рядом с Саймоном. Замечательно!..

А затем она все вспомнила… И отстранилась от мужа. Вокруг была чернильная темнота, но она чувствовала, что он не спит.

– Голова болит? – спросил он.

Она немного подумала, потом сказала:

– Нет, совсем не болит.

– Вот и хорошо. Поговорим?

Увы, она не видела выражение его лица.

– Поговорим, если ты хочешь.

На плечо ей легла его теплая рука.

– Начнем с самого главного, дорогая. Скажи, ты хочешь оставаться моей женой?

Дженси вздохнула:

– Да, конечно. Если это… не причинит тебе вреда.

– Ты меня любишь?

– Ты поверишь, если я скажу «да»?

– Поверю.

Она по-прежнему не видела его лица, видела только смутную тень.

– Да, я люблю тебя, Саймон Сент-Брайд.

– А я люблю тебя. – Он привлек ее к себе. – По-моему, это все решает.

Но она вдруг отстранилась и отвернулась.

– Нет, не решает. Что, если кто-нибудь узнает? Ты должен об этом подумать. Саймон, будет ужасный скандал.

– Как такое может случиться? Каким образом люди узнают об этом?

– Неужели не понимаешь?

– Но ведь вы с кузиной были очень похожи, разве не так? И у меня сложилось впечатление, что вы жили в своем Карлайле очень тихо, почти ни с кем не общались. Так кто же станет выкрикивать обвинения?

– Все-таки у нас были знакомые. Мы ходили в церковь. К тому же имелся магазин, в который заходили покупатели.

– Очень маленький магазин, как я понял. Туда ходили местные женщины?

– В основном да.

– Какие именно?

– Такие же, как мы.

– Скажи, а могут ли ваши покупательницы оказаться в Брайдсуэлле или в Лондоне?

– Нет, но случалось, что в наш магазин заходили и леди. Возможно, из любопытства.

Саймон снова привлек жену к себе и поцеловал.

– Рассуди сама, моя милая. Если даже какая-то леди случайно зашла в ваш магазин, как она теперь сможет узнать, с кем именно столкнулась? Она сможет с уверенностью сказать, что видела, например, тебя, а не Джейн?

– Думаю, не сможет.

– Значит, этой проблемы не существует, верно?

– Но знакомые и прихожане…

Саймон со вздохом проговорил:

– Ох, вижу, не убедил. Скажи, в какую церковь вы ходили?

– В епископальную часовню.

– Полагаю, там было не очень много прихожан.

– Не очень. И священник в прошлом году умер. Он ходил к нам обедать каждую неделю… Но многие знали и меня, и Джейн. Знали, кто есть кто. Понимаешь?

Саймон промолчал, и Дженси в страхе подумала: «Неужели он сдался?»

Но тут он вновь заговорил:

– Дорогая, в таком случае мы просто не будем ездить на север, и ты никогда не встретишь этих людей. К тому же у тебя появятся совсем другие знакомые – мои знакомые.

– Но…

– Послушай, моя милая. За год жизни в Йорке ты изменилась. Во всяком случае, изменилась фигура. А теперь – о нарядах. Разумеется, ты и сейчас прекрасна, но все-таки ты будешь одеваться совсем по-другому.