Обманутая любовь - Райс Патриция

Женщина погладила ее по руке и понимающе кивнула.

– Не обязательно рассказывать все теперь. Уверена, со временем вы сделаете это. Лорд Джереми был хорошим человеком и дружил с Дамианом, хотя, по-моему, на свете нет более несхожих людей, чем они. Возможно, когда мы познакомимся получше, вы объясните мне, почему приехали сюда.

– Вы были очень добры ко мне и терпеливы. Я с радостью сообщила бы вам приятные известия о сыне, но не могу. Мне пора обзаводиться своим домом, чтобы не злоупотреблять вашим гостеприимством.

– И слышать об этом не хочу. Для меня это все равно, что выставить за дверь собственную дочь. Мара сейчас на плантации, ухаживает за слугами, заболевшими оспой, но вскоре вернется домой. Вы с ней прекрасно поладите. Йорк-таун – небольшой городок, здесь особый уклад жизни. Поэтому она с удовольствием послушает о том, что теперь носят в Лондоне. Дом кажется пустым, когда дети 246 в отъезде…

Кристина ободряюще сжала руку миссис Дрейтон.

– Дамиан говорил, что у него есть брат. Надеюсь, с ним все в порядке?

София мягко улыбнулась:

– Судя по последним сведениям, да. Роберт не умеет обращаться с ружьем, однако нашел себе применение в народном ополчении. Полагаю, теперь он сражается под предводительством губернатора Нельсона. Иногда, в свободное время, Роберт наведывается домой. У него есть старый печатный станок, и он печатает на нем пламенные памфлеты. Как и Дамиан, Роберт – отчаянный смутьян, но разница в том, что его оружие – слова, а не шпага.

Миссис Дрейтон многое еще поведала Кристине о своей семье и о том, что из-за войны они постоянно находились в опасности. Континентальная армия^[8] заняла оборону неподалеку от контролируемого британскими войсками Нью-Йорка, Чарльстон сдался англичанам, а в Виргинии развернулось партизанское движение. Силы народного ополчения Виргинии и небольшой отряд под предводительством маркиза Лафайета сделали не меньше, чем прекрасно обученная и вооруженная армия Корнуоллиса.

Неосведомленной Кристине война за независимость казалась совершенно непонятной. Имена людей и названия мест ей ни о чем не говорили.

Но девушка испытала на себе тяготы, связанные с войной. Основные пути, подвоза продовольствия были отрезаны, и некогда процветавшие колонии бедствовали. Хозяйкам Йорктауна приходилось прятать все, поскольку отряды народного ополчения, терпевшие жестокие лишения, и рыскавшие в округе банды мародеров нещадно опустошали провинцию. Кристина постепенно привыкла обходиться без чая и ограничивать себя в самом необходимом.

Так продолжалось до тех пор, пока домой не вернулись Роберт и Мара. Они приехали в старой повозке, груженной овощами и дичью. Стоя в сторонке, Кристина наблюдала, как молодые люди спрыгнули с повозки и бросились в объятия матери и верных слуг. Девушку тут же представили вновь прибывшим.

Она смущенно протянула руку высокому молодому человеку, очень похожему на Дамиана. Роберт Дрейтон был такой же темноволосый, как и его мать, а зеленые глаза блестели, как у Дамиана. При виде девушки лицо Роберта осветилось широкой улыбкой, несвойственной его суровому брату.

А вот юная Мара была похожа на Дамиана как две капли воды. Восемнадцатилетняя красавица с холодным спокойствием разглядывала Кристину. Ее темные глаза смотрели настороженно, губы были плотно сжаты.

– Ваш брат так много рассказывал мне о вас, мисс Дрейтон, что мне кажется, будто мы давно знакомы, – промолвила Кристина.

– Брат писал нам и о вас очень тепло, миссис Джереми. Поэтому мы опасались, что вы будете носить его имя. Ваше замужество весьма удивило нас.

Эти слова яснее ясного свидетельствовали о том, что Мара похожа на Дамиана не только внешне.

– Опасались, мисс Дрейтон? Неужели вы полагали, что ваш брат изменит своим привычкам?

Роберт невесело усмехнулся. Мать написала ему о гостье и сообщенных ею печальных новостях. Именно поэтому он покинул гарнизон и, захватив по дороге сестру, вернулся в Йорктаун. Роберт не поверил тому, о чем рассказала матери Кристина, но теперь, стоя рядом с этой молодой особой, которая держалась с большим достоинством, он понял, что она не лжет. Девушка была такого же роста, как Мара, но такая хрупкая, что ему почему-то захотелось защитить ее от чего-то. То, с каким спокойствием она восприняла неприветливость Мары, говорило о ее несомненном уме, внушающем уважение.

– Встретив такую красивую женщину, как вы, леди Джереми, любой мужчина с радостью изменил бы своим привычкам. Не войти ли нам в дом?