С огнем не шутят - Тиммон Джулия

Джулия Тиммон

С огнем не шутят

1

Одно ее имя таило в себе гремучую смесь греха и соблазна. Ева. Себастьян узнал эту красавицу сразу, как только увидел среди членов туристической группы, подтягивающихся к гиду с табличкой на груди. В эту самую секунду и огромный международный аэропорт Найроби, и африканская экзотика, познать которую Себастьян мечтал на протяжении долгих лет, и предстоящее сафари вдруг показались ему отнюдь не настолько привлекательными, как еще несколько секунд назад.

Ева Корнер приближалась к месту сбора с грациозной неторопливостью пантеры: шаг, полусекундная пауза, следующий шаг. Ее губы, аппетитнее которых было невозможно себе вообразить, покрытые сейчас не ярко-красной помадой, а просто блеском, как и всегда прежде, трогала едва заметная, будто так и норовящая ускользнуть от взглядов окружающих улыбка. Ее густые жгуче-черные волосы, некогда поражавшие невероятной длиной, были острижены теперь до плеч, но обрамляли белокожее лицо своей обладательницы так же эффектно.

Встречающий группу гид, коренастый мулат в светлом легком костюме, взглянув на нее и сообразив, что она тоже направляется к нему, на мгновение застыл в изумлении, а секунду спустя его круглое лицо расцвело белозубой улыбкой. Остальные собравшиеся, заметив его восторг, повернули головы в сторону Евы. По изменившемуся выражению их физиономий Себастьян сразу понял, что равнодушным ее внешность не оставила никого.

Подойдя к продолжающему сверкать крупными ослепительно белыми зубами гиду, Ева остановилась, тоже улыбнулась, и что-то сказала ему. Что именно, Себастьян не расслышал, так как пришел сюда первым и немного отошел в сторону, чтобы не загораживать собой от остальных членов группы табличку на груди невысокого гида. Тот в ответ оживленно закивал и сделал странный жест рукой, значение которого, судя по ставшему еще более довольным выражению его лица, Себастьян определил как чрезвычайное восхищение.

Ева приложила к полной округлой груди, обтянутой тонкой тканью футболки, руку, одарила гида еще одной сногсшибательной улыбкой и шагнула туда, где стоял, пристально за ней наблюдая и не давая себе в том отчета, Себастьян.

Их взгляды встретились в тот момент, когда Ева поднесла к голове руку, очевидно намереваясь поправить сбившуюся прядь блестящих волос. Но ничего подобного так и не сделала, потому что, увидев Себастьяна, вдруг замерла, о чем-то задумавшись.

Он поймал себя на мысли, что вот уже несколько минут пялится на нее как какой-нибудь маньяк, мысленно чертыхнулся и с несколько наигранным безразличием отвернулся.

Спустя пять минут, когда все члены группы были в сборе, гид повел их к выходу.

Ласковое кенийское солнце, синее-синее небо, разнообразие ярких красок, словно ожившие картинки из любимой с детства книжки, мгновенно заключили Себастьяна в свои теплые объятия, как только вместе со всеми остальными он вышел на улицу. Но отдаться полностью сладости этих объятий у него не получилось: к удовольствию от пребывания в стране своей мечты примешивалось отчетливое и с каждой секундой растущее тревожащее ощущение от присутствия Евы Корнер.

Он нарочно немного отстал от группы, чтобы Ева находилась в поле его зрения даже тогда, когда его взгляд был устремлен не прямо на нее. Она шла, плавно покачивая бедрами, будто влитыми в узкие брюки капри сантиметров десять не доходящие до изящных лодыжек, и крутила головой, рассматривая праздничную пестроту, окружающую аэропорт.

Войдя в автобус с надписью «Хайвей тоурс энд сафарис», она села у окна справа в третьем от водителя ряду. Себастьян — в пятом, но слева, у прохода, чтобы иметь возможность видеть ее.

Автобус тронулся, и Ева, опершись на ручку сиденья локтем и положив подбородок на ладонь, уставилась в окно. Создавалось впечатление, будто восторженные взгляды водителя, то и дело рассматривающего ее отражение в зеркале заднего обзора, и других мужчин, которые имели возможность видеть ее со своих мест, не представлялись ей достойными внимания. Она словно не замечала их.

Наверное, уже устала от всеобщего интереса, проявляемого к ней, подумал Себастьян, глядя на Еву из-под полуопущенных ресниц. А скорее, считает, что все здесь собравшиеся просто недостойны ее.

Его губы скривила презрительная улыбка. В следующую секунду он с удивлением открыл глаза шире и перестал улыбаться. Ева, увидев что-то за окном, вскинула голову, развела руки в стороны, будто собралась хлопнуть в ладоши, и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть то, что ее поразило. Причудливо развесившее свои могучие лапы-ветви диковинное дерево, тут же понял Себастьян, посмотрев в окно на ее стороне.