Сезон любви - Доронина Анастасия

Анастасия Доронина

Сезон любви

Говорят, что Бог дает нам одиночество для того, чтобы мы познали самих себя. Ибо только познав себя, мы способны найти того, кто нам действительно нужен в этой жизни.

* * *

Как говорит моя подруга Светка, — мужиков первого сорта в природе нет, а второй уже весь разобрали.

Звучит цинично, но истины в этом утверждении больше, чем цинизма. А еще та же Светка говорит, что пользоваться «третьим сортом» — альфонсами, безработными, зэка и «алконавтами» — приличная женщина должна считать ниже своего достоинства. И с этой ее сентенцией тоже не поспоришь.

— Возьми любую газету с объявлениями о знакомстве, — говорит она нам. — Просто вот для эксперимента — любую! Там все эти «подарочки» как на подбор. Или судимый, или разведенный, или дурак. Дураков больше. И хорошо хоть, что их сразу видно.

— А разведенный-то чем тебя не устраивает? — возразила ей другая наша подруга, Марина. — Тоже как будто «второй сорт». Пользуйся хоть второсортниками, если есть возможность. Ты ведь тоже уже, прости, не девочка. В наши тридцать с хвостиком нормального мужика без прошлого, без родственников и с перспективой по жизни встретить трудно…

Маришка могла себе позволить давать такие советы — она единственная из нас троих имела то, что принято называть «женским счастьем»: мужа, пролежавшего в квартире уже второй диван, сына-двоечника и дочку, вступившую в прелестный подростковый возраст. Сейчас, сидя напротив меня и Светки в нашей любимой кафешке на «Студенческой» и торопливо проглатывая свою порцию мороженого, Маришка то и дело поглядывала на часы: скоро надо было бежать за сыном в школу. Светка смотрела на подругу снисходительно. Когда-то Маришка была маленькой пухлой девчушкой с очаровательной мордашкой, молочно-белой кожей и обворожительной, всегда смущенной улыбкой. Теперь, спустя пятнадцать лет после того, как она вышла замуж за своего Костю, перед нами сидела замученная женщина с оплывшей фигурой, безо всякого следа косметики на лице и с волосами, безнадежно испорченными перманентом.

Светка же выглядела превосходно: локоны струились у нее по плечам, высокую и крепкую грудь обтягивал пушистый свитер из ангорской шерсти, через спинку стула был перекинут великолепный плащ от «Гуччи» с вышивкой, купленный в бутике на Новом Арбате. Работа в банке, которой Светка отдавалась всецело, пройдя путь от простого клерка до заведующей отдела обеспечения валютных операций, позволяла ей делать ради себя и не такие траты. А мужа у Светки не было никогда. И по этой же причине, как она утверждала, не было у нее и ранних морщин.

— Разведенные — это тоже третий сорт, чтобы ты знала, — ответила Светка Маришке. — Не такие уж бабы дуры, чтоб хороших мужиков выгонять. Тех, которые не пьют и на шею тебе не садятся. Раз выкинули его — значит, к жизни не пригоден. И в постели, скорое всего, тоже не Казанова.

Маришка покраснела, как девочка, и ниже склонилась над мороженым. Несмотря на свой пятнадцатилетний опыт семейной жизни, наличие двух детей и мужа, она до сих пор вспыхивала от смущения, если при ней говорили о чем-нибудь пикантном. В ней был сосредоточен целый базальт целомудрия, чего о Светке сказать было нельзя: Светка меняла мужиков даже не как перчатки, ибо перчатки все-таки меняют раз в сезон. Подруга заводила новый роман аккуратно раз в месяц, по возможности первого числа, — «так удобнее для учета», — объясняла она нам, усмехаясь профессиональной усмешкой банковской работницы. Причем кавалеры у Светки были сплошь женатыми.

— Ты просто хищница какая-то, Светка, — тихо сказала Мариша. — У каждого из твоих ухажеров ведь жена есть. И эта жена — живой человек, очень жаль, что ты этого не понимаешь. Представляю, как она мучается… то есть они. Если бы какая-нибудь прощелыга моего Костю попыталась увести, я бы не знаю… Я бы умерла, наверное.

Не отводя от Маришки несколько вызывающего взгляда, Светка снова усмехнулась одним уголком рта. Причина этой иронии была мне понятна. Представить себе, что кому-то из молодых и успешных женщин Светкиной породы придет в голову мысль отбить у нашей подруги ее скучного, вечно укрытого газетой мужика, который и внешне был совершенно неинтересным субъектом, было невозможно.

— Милая моя, заводя роман с женатиками, я вовсе не ставлю перед собою цель увести их из семьи, — сказала Светка, вскинув голову и отводя за спину платиновый локон. — Иначе в моем паспорте стоял бы даже не один штамп, а все пять или шесть! Просто я предпочитаю крутить любовь с интересными, содержательными и значительными мужиками, понятно? Таких, как я уже сказала, давно разобрали.