Попутчицы любви - Доронина Анастасия

Анастасия Доронина

Попутчицы любви

— Имейте в виду: он должен быть ею, как минимум, снова очарован!

Сделав это категоричное заявление, клиентка сдвинула на нос очки и окинула нас взглядом, которым обычно смотрят учительницы накануне контрольной работы.

— А как максимум? — робко пискнула Люська.

— А как максимум — должна состояться свадьба. Само собой, если вы еще и это устроите, то плата за услуги существенно возрастет. Пока же вот. — И она положила на стол пачку денег. Пачка была меньшего объема, чем показывают в гангстерских и приключенческих фильмах, но все же достаточно внушительная, чтобы притягивать к себе взгляды.

И, конечно, мы с Люськой невольно стали смотреть на деньги. К радостному осознанию, что нам предлагают столь солидный гонорар, примешивалось еще и возбуждение от удачи. Тетка, так легко и непринужденно доставшая из сумки целое состояние, как-никак, была нашей первой клиенткой! И поэтому палец с загнутым багровым маникюром, которым она постучала по денежной пачке, казался нам сейчас истинным перстом судьбы:

— Только попрошу учесть, милые барышни, что провалов в работе я не допускаю. Если вы беретесь за это дело, то слова «извините, не получилось» в моем присутствии потом не произносить! Хоть землю ройте, хоть душу дьяволу закладывайте, но в конце этого месяца господин Воронов должен быть влюблен в мою дочь, как мальчишка!

Мы синхронно кивнули и одновременно пнули друг друга под столом — я, чтобы Люська одумалась, а она, дабы я не вздумала возражать. Клиентка еще раз строго глянула поверх очков, а затем встала, поправила прическу, забросила на плечо довольно объемистую сумку и удалилась, не прощаясь и не оглядываясь. Как только дверь за ней закрылась, мы с подругой, с трудом оторвав взгляды от стопки купюр, стали смотреть друг на друга.

— Ну что?

— А что?

— Что делать-то будем?

— Ни фига себе… А я думала — ты знаешь!

— Я?!

Вот так всегда! Люська снова перекладывала весь груз ответственности на мои плечи. Хорошенькое дело — не дать мне отказаться от странного поручения, а потом, округлив голубые глаза, протянуть вот с этим выражением детской наивности: «А я думала, ты знаешь!»

— Ничего я не знаю! И даже примерно не представляю, как за это взяться. Знаешь что? Надо догнать эту женщину, извиниться и сказать, что мы не сможем…

— Ага, и вернуть деньги?

— Ну разумеется.

— Динка, не надо! Во-первых, ты ее уже не догонишь. Во-вторых, если ты вернешь деньги, нам завтра нечем будет заплатить за аренду, и все полетит в тартарары — ты только подумай, столько трудов псу под хвост!

— А в-третьих?

— Ну… она наша первая клиентка. Считай, пробный шар и эта, как ее… проверка на вшивость.

Последние слова она проговорила с прочувствованной убедительностью. А потом добавила, глядя на меня честными и чистыми, как горный хрусталь, глазами:

— А в-четвертых, Динка, я просто не верю, что ты не в силах ничего придумать. С твоими-то головой и мозгами… Да просто удивительно, как мы до сих пор еще не миллионеры!

Она еще шире распахнула глаза, вплеснула руками и откинулась на стуле, как бы в немом удивлении, что мы, действительно, не миллионеры. Комплимент был грубый, но Люська знала мои слабые стороны: когда у тебя нет мужа, детей и даже карьеры, а есть только тридцать с хвостиком бестолково прожитых лет, близорукость и двадцать кило лишнего весу — то вера близких в твои мозги служит хоть и паршивеньким, но все же утешением.

Как говорится — ну и пусть, что старая дева, зато независимая и не дура.

* * *

Справедливости ради надо сказать, что идея открыть брачную контору принадлежала Люське. Мы дружили с ней уже сто лет, хотя и являлись полными противоположностями: я всегда была неповоротливым, лишенным даже в юном возрасте грации существом, у которого никогда не просили телефончик, не провожали до дому и не баловали подарками — разве что коллеги на Восьмое марта. А Люська, напротив, со студенческой скамьи покоряла мужиков пышной копной легких и золотистых, как спелая рожь, волос, нежным цветом лица, стройными ножками, белыми ручками, легкой походкой и умением смотреть на собеседника восхищенными голубыми глазами. Благодаря этому она выскочила замуж на втором курсе, и сейчас имела пятнадцатилетнего сына Вовку, мало в чем уступавшем матери по сумасбродности и капризности, и гуляку-мужа, который несколько раз в год погружался в бурный водоворот очередного любовного приключения.