Секс-рабыня - Джеймс Джулия

Она немного пошатнулась и ошеломленно взглянула на него.

Лео чуть заметно нахмурился.

Неужели девушка пьяна? Весь вечер она держала в руке всего один бокал шампанского, который остался почти полон. А за ужином пила только воду. Тогда почему она шатается, словно у нее кружится голова?

О боже, как можно быть таким болваном! – мысленно выругался Лео. Да девушка просто перевозбудилась! Зрачки расширены, распухшие губы приоткрыты, грудь набухла и соски топорщат ткань… Ну, это дело легко поправимое!

Обхватив рукой красивую, соблазнительную грудь, Лео принялся осторожно потирать напряженный сосок.

Он хотел ее. Сейчас же! И медлить нет смысла!

– Ты действительно чрезвычайно соблазнительна… – Его голос сделался хриплым. – Пойдем на кровать.

Звонкая пощечина застала его врасплох.

Влепив Лео пощечину, Анна в ужасе отшатнулась. Господи, еще немного – и она бы отдалась мужчине, которого узнала только сегодня днем. Какое счастье, что он заговорил про кровать, это слово явилось для нее холодным душем, который и помог ей прийти в себя.

Нашел себе девушку для развлечения! А она тоже хороша. Целуется с кем попало!

– Какого черта?

Лео Макариос потрясенно глядел на Анну. У него на лице виднелся красный отпечаток от удара ее руки.

Анна отодвинулась еще дальше.

– Убирайся отсюда! Живо убирайся!

Он не шевельнулся.

– Объясни, за что ты меня ударила!

Ее глаза сверкали. Она прерывисто дышала, сердце по-прежнему колотилось.

– Как ты смеешь еще задавать какие-то вопросы? Убирайся из моей комнаты!

Его лицо потемнело.

– Немного поздно говорить мне это, – резким, презрительным голосом произнес он. – Мне не нравится, когда меня дразнят. Сначала говоришь мне «да», потом почему-то меняешь свое мнение, и теперь, видите ли, я в чем-то виноват. Анна широко раскрыла глаза.

– Я сказала «да»? Тебе померещилось. Никогда в жизни я бы не сказала такого мужчине, которого совершенно не знаю!

– Ты весь вечер говорила мне «да». Не притворяйся наивной. Я еще не ослеп и прекрасно видел, с каким вожделением ты смотрела на меня. Да и твои напряженные соски говорят о том, что ты тоже хочешь заняться любовью.

Она тяжело вздохнула, и в ее глазах загорелась ярость.

– Я не обязана выслушивать всякие мерзости. Ищи себе на ночь другую бабенку, которая согласится переспать с тобой!

– Прости, но ты ясно дала понять, что согласна. – В его голосе слышалась насмешка.

– Выметайся отсюда! Не хочу ничего слушать. Большинство мужчин почему-то думает, что раз я демонстрирую одежду, то, значит, легко сниму ее, когда им заблагорассудится. Уйди, пока я не обвинила тебя в сексуальном домогательстве!

Лицо Лео казалось высеченным из мрамора.

– Будь очень осторожна, когда говоришь со мной.

– Не угрожай мне! Я такой же человек, как и ты, и не позволю обращаться со мной как с вещью ни тебе, ни кому-либо другому, сколько бы денег не водилось на вашем банковском счету!

– Только не говори мне, что все это прописано в твоем контракте… – презрительно произнес он.

– Странное дело: когда ты поблизости, мне все время требуется защищаться, ссылаясь на условия контракта! Неужели нельзя относиться к людям по-человечески? Или даже то, что нельзя приставать к женщине, нужно специально оговаривать специальным пунктом?

– Достаточно. Я ухожу. Однако в следующий раз, когда вам захочется изображать оскорбленную добродетель, миз Делейн, советую вам сделать это до того, как вы в полночь примите у себя в спальне мужчину.

Лео в последний раз бросил на нее презрительно-надменный взгляд и вышел, громко хлопнув дверью.

Лео шагал по коридору в холодной ярости.

Ровно за десять секунд черноволосая красавица превратилась из соблазнительницы в мегеру!

Как такое могло произойти? Неужели все было продумано с самой первой минуты?

Если бы имелся хоть малейший признак того, что это все притворство, он бы…

В бессильной злобе он сжимал и разжимал кулаки.

Нет, эта женщина недостойна его любви. И слава богу, что все так закончилась. Пусть наслаждается собственной добродетелью. Ему наплевать! Вот сейчас примет холодный душ и смоет всякое воспоминание о неудавшемся вечере и полученной пощечине.

Как, черт возьми, он должен был догадаться, что Анна Делейн не хочет заниматься с ним сексом? Она ведь без раздумий и даже с какой-то затаенной радостью ответила на его поцелуй. Ему казалось, что они оба хотят одного и того же. Тогда почему потом она повела себя так, словно ее оскорбили? Где логика? Он ведь ничем ее не обидел.