Развлечение - Лайонз Вайолетт

— Твой отец во всем любил вкус.

— И любил элегантно одетых красивых женщин, — заметил Гейбриел, скользнув взглядом по ее темно— фиолетовому вельветовому платью.

Взгляд этот был холодным и спокойным, в нем не чувствовалось так обеспокоившего ее ранее огня. Но тем не менее при мысли о том, как ткань облегает тело, подчеркивая грудь и бедра, Рейчел мысленно содрогнулась. Несмотря на длинные рукава и воротник— стойку, платье обладало какой— то утонченной чувственностью, и она пожалела, что не выбрала что‑нибудь менее обтягивающее.

— Он определенно одобрил бы то, как ты следуешь его желаниям. Эти украшения — твоей работы?

— Эти? — Слегка трясущимися пальцами Рейчел коснулась аметистовых в серебре сережек, благодарная тому, что они отвлекли взгляд темных глаз от ее фигуры. — Да, на прошлое Рождество Грег подарил мне камни, а я их оправила.

Еще один замечательный подарок от его отца. Не будет ли реакция Гейбриела такой же, как на известие о том, что ей отдали мансарду? Но потягивающий аперитив Гейбриел лишь кивнул.

— Выглядят эффектно. Ты очень талантлива.

Это был единственный момент когда между ними возникло хотя бы подобие нормального разговора. Но тут к ним присоединилась Лидия, и с ее появлением атмосфера в комнате, которую и так едва ли можно было назвать теплой, стала просто ледяной. Замечания, которыми они обменивались, звучали натянуто и официально вежливо. Разговор крутился вокруг нейтральных, безопасных тем. Все трое делали вид, что поглощены едой, хотя, очевидно, никто не испытывал аппетита.

Еще до того как подали десерт, Лидия извинилась и поднялась в свою спальню. Рейчел и Гейбриел продержались еще некоторое время, пока наконец он не отодвинул почти полную тарелку и не бросил на стол льняную салфетку.

— Должно быть, перелет подействовал на меня хуже, чем я ожидал. Завтра утром придется извиниться перед миссис Рейнолдс.

— Уверена, она поймет тебя. — Рейчел со вздохом облегчения отодвинула свое кресло. — В эти дни никто не в состоянии оценить ее готовку.

Хочешь кофе?

— Я откажусь, если ты не возражаешь. Кофеин не слишком способствует ночному сну. Но я бы выпил бренди, если можно.

— Разумеется. Тебе не нужно спрашивать, ведь это…

Слова замерли на устах Рейчел, настолько яростный взгляд он бросил на нее. «Это больше не мой дом, — говорил его взгляд. — И ты, черт возьми, прекрасно это знаешь!»

— Хорошо, — сказала она. — Но извини, если я не составлю тебе компанию. День был нелегким, так что я посмотрю, как мама, и лягу спать.

Сняв первым делом платье, смыв косметику и облачившись в розовый шелковый халат, Рейчел пошла к матери. К удивлению дочери, Лидия была не прочь поговорить и задержала ее дольше, чем можно было предполагать.

По пути в мансарду, на тускло освещенной лестничной площадке, ее вдруг снова охватила паника, заставившая замереть уже взявшиеся за дверную ручку пальцы. Слишком много воспоминаний было связано с этими комнатами, слишком многое всплыло в памяти.

Однако ужасала и мысль о том, что Гейбриел сейчас может подняться по лестнице и застать ее стоящей здесь в полном оцепенении, словно кролик, попавший в свет фар приближающейся машины. Яростно тряхнув головой, Рейчел заставила себя выйти из транса и открыть дверь. Оказавшись на лестнице, ведущей в мансарду, она быстро закрыла дверь за собой.

И как раз вовремя. С отчаянно бьющимся сердцем Рейчел услышала, как Гейбриел, поднявшись по лестнице, направился по коридору к своей спальне. Под его тяжестью одна из половиц скрипнула, и на ум немедленно пришло язвительное замечание: «Ведь мы же не хотим повторять прежние ошибки…»

Если бы только ее саму могла сдержать мысль о том, что мать может услышать скрип половиц, с горечью подумала Рейчел. Тогда, может быть, в ту ночь они не зашли бы так далеко. Правда, Грег с ее матерью были тогда в театре и они с Гейбриелом остались наедине.

Включив свет в спальне и увидев вокруг себя золотистые и бежевые цвета, выбранные матерью во время отделки мансарды заново, Рейчел испытала что— то вроде шока, почти ожидая увидеть темно— зеленый с бронзой интерьер, который предпочитал Гейбриел. Такой она увидела комнату в первый раз и до сих пор представляла в своем воображении.

Рейчел удостоилась чести получить приглашение в это святилище отнюдь не сразу. Долгое время Гейбриел воспринимал присутствие Лидии с дочерью настолько враждебно, что держался от них на расстоянии как физически, так и психологически. Но со временем, постепенно, сменил гнев на милость, стал разговаривать с Рейчел, сначала весьма иронично, и наконец — так ей, во всяком случае, казалось — даже проникся к ней симпатией.