Наследница Горячих Ключей - Грейс Кэрол

– Не знала, что ты бойскаут, – сказала Хлоя и развалилась в широком плетеном гамаке, висевшем на столбах посреди магазина.

Он подошел и толкнул гамак, Хлоя закрыла глаза. Он смотрел на нее, околдованный рыжими кудрями, молочной кожей, длинными ресницами, веснушками на носу. И попытался вспомнить, рассыпаны ли веснушки по ее телу.

– Конечно, я бойскаут, – бесстрастно сказал он. – Добрый, вежливый, храбрый, бережливый. – Господи, как она прекрасна! В этом гамаке вполне хватит места для двоих. Лечь бы рядом… Гамак провиснет, и они скатятся в объятия друг к другу. Соприкоснутся бедрами, грудью. Их губы встретятся, и они будут целоваться горячо и долго, как сегодня утром. А потом предадутся безумной, страстной любви… Он отер пот со лба, глубоко вздохнул и резко остановил гамак.

Хлоя открыла глаза.

– Я почти заснула, – со вздохом сказала она.

Хорошо, что в это время вошла Вильма с надувным матрасом в руках, а то он послал бы к черту все приличия и запрыгнул бы к ней в гамак. Он совсем потерял голову – и из-за кого? Из-за женщины, которую он не знает, и знать не желает. Надо бежать от нее. Нет, лучше пусть она бежит от него. И чем дальше – тем лучше.

Хлоя как ни в чем не бывало, вылезла из гамака, заплатила за покупки и с помощью Зеба забросила все вещи в кузов грузовика.

– Может, здесь где-нибудь есть кофейня? – робко спросила она.

– Нет, только бар, – рявкнул он.

– А в баре есть кофе, как ты думаешь? – спросила она жалобно.

– Вряд ли. – Он открыл перед ней дверцу грузовика и нетерпеливо ждал, чтобы она села.

– Я только посмотрю, – не сдавалась она; в ее карих глазах блеснуло упрямство, которое он уже научился распознавать. Потом она пошла вниз по улице и скрылась за вращающейся дверью винного бара, полностью игнорируя и самого Зеба, и то, что он сказал ей.

Теперь она уже знает, что кофе там есть. Наверняка, уже сидит за стойкой бара в окружении похотливых ковбоев и заказывает двойной кофе. А заодно впитывает вредную информацию о «Ключах Парадиз».

Он нахлобучил шляпу и отправился за ней – вниз по улице, через вращающуюся дверь. Постоял, пока глаза привыкали к темноте. Действительно, сидит у бара и с блаженством на лице пьет кофе из большой чашки. Но рядом никого нет, только Барни протирает стаканы.

– О, Зеб, – сказал Барни. – Не ждал тебя до среды. – Он показал на плакат, рекламирующий особые услуги по выходным: «Живая музыка и отбивные на ужин». Зеб вздрогнул. Он готов был кинуться к стене и грудью закрыть картинку, изображавшую оркестр и шипящую на сковородке отбивную. Но поздно: она уже увидала.

– Надо же, в таком маленьком городке – и такие развлечения. Я понятия не имела, – сказала она и сердито посмотрела на Зеба, который хотел лишить ее местных развлечений. – Звучит заманчиво.

– Ага. Насчет ужинов – это идея Зеба, – сказал Барни. – Он обеспечивает мясо. Если сработает, будем так делать каждую неделю. Если нет…

Хлоя поставила чашку и подошла вплотную к плакату. Близорукая, что ли?

– Во сколько начнется музыка? – поинтересовалась она.

– Поздно, – буркнул Зеб.

– Вход свободный? – спросила она через плечо.

– Нет. Только по приглашениям, – рявкнул Зеб и краем глаза увидел, что у Барни от этого заявления глаза полезли на лоб.

Ее карие глаза стали такими большими и грустными, что нормальный мужчина тут же растаял бы и вызвался ее сопровождать.

– К пятнице ты уже… – У него чуть не сорвалось «уже уедешь», но вдруг нет? – Ты к этому времени устанешь, – закончил он.

Она стояла у стены, уперев руку в бедро, с чашкой в другой руке, и на миг ему показалось, что она сама – часть этого плаката, участница оркестра, вечеринки. Нет уж, единственное, где она уместна, – это ее больница в Сан-Франциско.

– Иногда я ложусь спать позже девяти, – сообщила она. – Я уже большая девочка. – Ее голос был сама кротость.

– Я заметил, – буркнул он, чувствуя, как сердце колотит по ребрам. Он все заметил. Как джинсы облегают стройные ноги. Как она ухитряется так красить губы, что они остаются влажными и готовыми к поцелую. Она – большая девочка?

В таком случае он – большой мальчик, и ему не нравится, чем все это может кончиться.

А кончится это тем, что, пока он будет на кухне жарить мясо, все одинокие мужчины городка станут пялиться на нее; выждав момент, они пригласят ее прогуляться, а там уж выложат все про его планы на «Ключи Парадиз». И никто после этого не станет хвалить его первосортное мясо. Черт бы се побрал!