Упрямый ангел - Шарп Виктория

А если бы он узнал? Интересно, как бы он к этому отнесся? Скорее всего, этот факт его просто рассмешил бы. Или привел в ужас, что более вероятно. Так же, как и любого нормального мужчину. Потому что ни один нормальный мужчина не поймет, как девушка с ее внешностью могла до такого возраста остаться невинной. Да о чем тут говорить! Ее просто сочтут ненормальной. Решат, что у нее что-то не в порядке с головой. Или с физиологией, что казалось Ливии гораздо более унизительным.

Мысли Ливии невольно вернулись к Роджерсу. Поверит ли он, что она до сих пор девственница? Ведь она уже назвала ему свой возраст. И тут Ливия вдруг ясно поняла, что ни за что на свете не решится сказать Роджерсу такую чудовищную вещь. Сделаться объектом насмешек этого гадкого человека? Упаси бог! Уж лучше она продолжит разыгрывать из себя воинственную феминистку. Это будет бесить Роджерса, но, по крайней мере, у него не появится повода над ней насмехаться.

И потом, рассудила Ливия, чуть успокоившись, возможно, она зря беспокоится. После того скандала, который она закатила Роджерсу, у него наверняка пропала всякая охота приставать к ней. Скорее всего, их отношения больше не выйдут за рамки деловых. Ну и прекрасно. Это как раз то, чего она и хочет.

Как только Ливия ушла, Ник попытался вернуться к прерванной работе. Однако сосредоточиться на деловых бумагах ему не удалось. Он был слишком разозлен скандалом с Ливией, чтобы думать о чем-то серьезном.

Связавшись с секретаршей по переговорному устройству, Ник велел отменить все назначенные на сегодня деловые встречи. Настроение у него было паршивым, как никогда. Он был страшно недоволен поведением Ливии Гаррисон. Но еще больше – своим.

Сейчас, когда Ник немного успокоился, он пытался хладнокровно осмыслить все то, что произошло за последние два часа в его кабинете. И почувствовал себя совершенно сбитым с толку. Господи, что за затмение на него нашло? Зачем он так отвратительно вел себя с этой девушкой? У него никогда не было привычки грубить своим деловым партнерам. А тем более – унижать их. Но Ливия Гаррисон… Эта строптивая красотка просто провоцировала его на недостойные выходки. И на эротические заигрывания, что было в десять раз хуже.

«Знаете, мистер Роджерс, я крайне удивлена, что вы до сих пор не попали под статью о сексуальных домогательствах на работе»… Вспомнив слова Ливии, Ник озадаченно нахмурился. Да потому и не попал, что никогда не приставал к женщинам на работе. Но у Ливии конечно же сложилось на этот счет совсем другое мнение. Что ж, неудивительно, учитывая, как он ответил на нее слова.

Ладно, хватит, решительно оборвал себя Ник. Нашел, чем забивать голову. Что сделано, того уже не исправишь. И вообще, ничего ужасного не произошло. Подумаешь, не совсем корректно повел себя с капризной девчонкой! Она сама во всем виновата. Могла бы вести себя со мной более почтительно. В конце концов, ее захудалому рекламному агентству не каждый день попадаются богатые клиенты.

Постаравшись выбросить Ливию из головы, Ник углубился в работу. Но вечером, когда он вернулся домой, его мысли снова начали крутиться вокруг златокудрой соблазнительницы. Он вспомнил во всех подробностях минуты их недолгого общения и пришел к выводу, что Ливия Гаррисон вовсе не так ужасна, как казалось ему днем. Конечно, она вела себя с ним недопустимо дерзко, можно даже сказать, вызывающе. Но не он ли сам спровоцировал ее на такое поведение? Во время их разговора он то и дело дразнил ее, заставляя выпускать шипы и защищаться. И, надо отдать ей должное, это у нее неплохо получалось. Пару раз она довольно ловко поставила его на место. А под конец ей даже удалось его чувствительно уязвить.

Однако у него, Ника, имелось перед Ливией одно неоспоримое преимущество: она находилась от него в зависимом положении. Судя по всему, дела в рекламном агентстве шли не очень хорошо, и Ливия панически боялась упустить выгодного клиента. Возможно, ее даже предупредили, отправляя на встречу: «Смотрите, мисс Гаррисон, не испортите дело. А не то вылетите с работы ко всем чертям!»…

Подумав об этом, Ник вдруг почувствовал себя ужасной скотиной. Утренние события предстали перед ним совершенно в ином свете. Теперь он жалел Ливию и обвинял себя. Да, конечно же это он виноват, что они поскандалили. Только он один! Он вел себя слишком бесцеремонно, да просто отвратительно! А под конец встречи и вовсе умудрился растоптать самолюбие Ливии, вынудив ее извиняться за то, что она бросила ему в лицо нелестную правду.