Найди меня - Эллиот Лора

Но какое она имеет право нежиться на груди незнакомого мужчины?

Она пошевельнулась и почувствовала, как обнимающая ее рука соскользнула с плеча.

– Проснулась?

Она медленно отстранилась, опустила ноги и принялась от смущения поглаживать колени.

– Да. Никогда не думала, что смогу заснуть в машине. Извини, Ананд.

– За что?

– За то, что причинила тебе неудобство.

– Ты заснула, как ребенок, и я боялся, что ты сползешь с сиденья. Пришлось сделать все возможное, чтобы этого не случилось, – ответил он так, будто его заботливость была чем-то само собой разумеющимся.

– Спасибо.

Она все еще чувствовала атмосферу интимности, повисшую в салоне машины, чувствовала, что слово «спасибо» не способно было выразить то, что она испытывала. Близость этого мужчины завораживала и вместе с тем была такой естественной.

Чепуха. Глупые фантазии из детства, сказала она себе и повернула голову к окну, пытаясь избавиться от необъяснимого наплыва чувств.

– Мы скоро приедем. Осталось полчаса, – снова послышался его мягкий голос.

– И сразу же пойдем пить кофе? – оживилась она, как будто ей непременно нужно было услышать его согласие.

– Конечно. А еще в отеле «Тадж-Вью» тебя ждет ужин.

– А ты, надеюсь, составишь мне компанию?

– Конечно.

В ее сумочке заиграла фуга Баха, и ей вначале показалось, что это музыкальное сопровождение к приглашению на предстоящий романтичный ужин. Но после первой музыкальной фразы вспомнила, что так играет злополучный телефон, который наверняка теперь приглашает ее к отчету перед Эриком. Открыв сумочку, она нервно пошарила в ней и наконец нащупала его.

– Алло! Привет, Эрик! Где я? Уже совсем недалеко от Тадж-Махала… Да, у меня все отлично… Что интересного? О, все интересно, и с каждым часом становится все интереснее и интереснее… Нет, не скучаю, и ты не скучай. Правда, у меня все хорошо… Да, конечно. Ну пока. Целую.

Она уронила руку с телефоном на сиденье и снова уставилась в окно.

Опять он говорит, что любит ее, беспокоится, скучает и ждет. А вчерашнего разговора как будто и не было. И так всегда. Он просто не принимает то, что она говорит, всерьез. Как будто она дурочка. Нет, этот мужчина никогда ее не поймет. Между ними нет ничего общего, и в следующий раз она скажет ему…

– Волнуется?

Она повернула голову.

– Да.

– Я бы тоже волновался, если бы моя девушка отправилась одна за три моря.

– А она тоже волнуется, когда ты уезжаешь с туристами?

– Кто? – удивился он.

– Твоя девушка. Вы повздорили?

Он отвел глаза, и Мелин почувствовала, что ему не хочется говорить об этом. Оно и понятно. Она бы тоже не стала рассказывать ему о своих проблемах с Эриком. Ей стало неловко от вопроса, который ей не следовало задавать ему.

– Нам незачем вздорить, – после долгой паузы наконец сказал он. – Мы с ней просто чужие люди.

Чужие люди. То же самое можно сказать о ней с Эриком. Может, у них похожие проблемы, и они могли бы помочь друг другу советом? Но что может посоветовать ему она? Расстаться с кем-то, кто твердит, что любит тебя, не так уж просто. А если у него все наоборот? Если он любит ее, а она его не понимает?

– Агра, – бросил им из-за плеча водитель. – Едем в «Тадж-Вью?».

– Да, – ответил ему Ананд.

Мелин посмотрела в окно. Приятное волнение, которого она совсем не ожидала, внезапно охватило ее. Скоро она увидит Тадж-Махал, и может, эта колоссальная мраморная гробница, воздвигнутая во имя любви, поможет ей понять что-то о самой любви?

– Четырнадцать детей? – переспросила Мелин, боясь, что не расслышала.

– Да. Мумтаз умерла еще довольно молодой во время родов. Они прожили вместе всего семнадцать лет, и шах Джаган до последнего дня своей жизни оплакивал ее. Он боготворил свою Мумтаз. Для него в целом мире не было такой женщины, как она.

Растроганная историей далекой любви, которая оставила миру в память о себе одно из самых прекрасных на земле творений человеческих рук – Тадж-Махал, Мелин снова перевела взгляд на светящийся вдалеке, на фоне темного неба, его огромный купол.

– Такая любовь – это дар. Как жаль, что они не дожили вместе до старости, – тихо проговорила она.

Поужинав в ресторане ее нового отеля, они теперь сидели на просторной террасе и пили кофе. Где-то внизу под ними продолжал жужжать невидимый вечерний город. А здесь, на террасе, был другой мир – огромное небо и маячащий почти на одном уровне с террасой, таинственный, озаренный прожекторами и кажущийся нереальным, далекий и близкий Тадж-Махал. Легкий ветерок ласкал щеки Мелин, перебирал ее волосы.