Всё получится! - Чайлд Морин

     – Я не сказала, что для этого дела мне нужен конкретно ты.

     Никаких сомнений в том, что ее голос прозвучал испуганно. А Майк, в свою очередь, почувствовал себя оскорбленным.

     – Что ж, это хорошо.

     Нора поднялась и положила себе в тарелку только что испеченных крекеров. Она поставила тарелку перед Майком, взяла один крекер и снова села.

     Майк взглянул на крекеры: с шоколадом, с арахисовым маслом, с арахисом в сахаре. Если бы он искал жену... чего на самом деле нет и в помине... он и тогда бы не выбрал Нору: жениться на женщине, которая даст такую выпечку, – значит в скором времени весить фунтов эдак пятьсот.

     – Я имела в виду, что весь город знает: тебя женщины не интересуют.

     Майк застыл от изумления.

     – То есть?

     Нора вновь рассмеялась.

     – Извини, я неудачно выразилась. Я имела в виду, что ты не заинтересован в длительных отношениях с женщинами. С тех пор как Викки уехала, у тебя на лбу написано: «Не приближаться».

     Внутри у Майка похолодело. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не искрошить печенье, которое он уже взял с тарелки. Нет, он не позволит втянуть себя в разговор о бывшей жене. С кем бы то ни было.

     Очевидно, Нора прочитала эту решимость на его лице.

     Нора закашляла, стараясь скрыть смущение и вновь отпила кофе. Затем сжала кружку между ладонями и подняла глаза:

     – Прости.

     – Ничего.

     – Я вижу, что задела тебя. Честное слово, я не хотела говорить про В.

     Майку очень хотелось, чтобы руки у него перестали дрожать, чтобы мышцы расслабились, а кристально ясное выражение лица сменилось каким-нибудь другим, трудночитаемым.

     – Ничего, я сказал: Викки осталась в прошлом.

     Майк никогда не отрицал, что с тех пор, как два года назад Викки собрала вещички и навострила лыжи, общественная жизнь потеряла для него привлекательность. Ему больше нравилось жить на ранчо – там предмет его заботы составляли лишь животные, цены на апельсины и погода. И, конечно, Эмили. При мысли о дочери он слегка вздрогнул. Ей пять лет. Единственное достижение их с Викки совместной жизни.

     Он понимал, что женщине может надоесть жизнь в браке, жизнь на ранчо... с ним, но он не мог постичь, как женщина может оставить собственную дочь и уйти, не оглянувшись. Однако правда и то, что Викки не хотела детей, и, уходя, открыто объявила, что он вправе оформить единоличное опекунство.

     Все получилось как нельзя лучше, насколько Майк мог судить. Когда-нибудь ему придется искать слова, чтобы объяснить Эмили, почему мать ее оставила, но, пока этот день не пришел, они с Эмили заодно, и он будет защищать малышку всеми возможными средствами; и если для этого потребуется держаться подальше от женщин, пока Эмили не стукнет восемнадцать, – что ж, цена ему подходит. Он не хочет, чтобы дамы сменяли друг друга на глазах у девочки, пусть она будет избавлена от неожиданностей. От опасностей. От главной опасности – привязаться к очередной папиной подружке и пережить потрясение, когда та исчезнет...

     Нет. Он готов прослыть отшельником, но этого не допустит.

     Все так. Но, если он не ищет связей, это еще не означает, что он умер.

     – Угу. Если она осталась в прошлом, почему же ты застыл при одном упоминании ее имени?

     Нора смотрела ему в глаза долго и серьезно. Майк почти слышал, как тикают часы, отсчитывая секунды. Мелькнула мысль: почему он раньше не замечал, сколько оттенков голубого цвета в ее глазах?

     Внимание! – скомандовал он себе.

     – Мне неприятно, когда мне напоминают, вот и все, – ответил он.

     Нора рассеянно повернула на столе чашку.

     – Тебе не кажется, что Эмили – достаточно серьезное напоминание?

     – Это другое. Эмили – это... Эмили.

     Нора задумчиво кивнула.

     – Она – чудо.

     Майк немного расслабился.

     – Да, это так.

     Прошла секунда, другая, третья... Они не сводили глаз друг с друга. К окну приникла тьма, молчание окружило двоих, сидевших напротив друг друга в теплой уютной кухне, где возникла некая... интимность.

     – В общем, так, – произнесла Нора громче, чем нужно, поскольку очень старалась выбросить из головы слово «интимность». – Раз ты не намерен жениться, значит, ты – безопасный вариант.

     Майк криво усмехнулся.

     – Любой мужчина рад был бы это услышать.