Потанцуем вместе с листьями? - Уилкинсон Ли

– К сожалению, мы не можем на это надеяться. Название его болезни – старость. Все доктора стараются лишь облегчить ему последние дни жизни на этой земле и хоть как-то избавить от боли.

Шокированная услышанным, Шарлотта тихо произнесла:

– Должно быть, ему трудно принимать гостей.

– Напротив. Одно только сообщение о том, что ты приедешь в гости, обрадовало его, и боли на время отошли на задний план. Ему всегда нравилась женская компания, особенно если женщина такая красавица, как ты. Прошлым летом умерла бабушка, и с тех пор он очень одинок. Хотя и не признает этого никогда.

– В таком случае получается, что твои родители не живут в Фаррингтон-Холле? – спросила Шарлотта.

– Да нет, жили, конечно… Но они погибли в автомобильной аварии, когда мне было шесть лет, а Люси еще меньше. Тогда нас взяли к себе бабушка с дедушкой.

– И вы оба тут до сих пор жили?

– Да, но теперь Люси вышла замуж и живет недалеко от Хэнвика.

– И все же у сэра Найджела есть ты. – Удобный момент заговорить про его жену! Однако Шарлотта не решилась.

– К сожалению, я не всегда нахожусь здесь. Мне приходится часто ездить в Штаты по делам. Но даже когда я в Англии, то дома бываю только в выходные. На неделе же я остаюсь в Лондоне.

Несмотря ни на что, сердце ее затрепыхалось. Кажется, непохоже на то, что у него есть жена.

– С тех пор как дед серьезно заболел, я привык оставаться у него дома на ночь, на случай, если вдруг понадобится моя помощь. Но он об этом не знает. Потому что ему не нравится, когда его считают инвалидом. Я даже иногда жалею о том, что до сих пор не женат, поскольку самое страстное желание моего деда – увидеть перед смертью, что у меня появилась жена и я осел в родовом замке.

– В таком случае почему же ты не нашел себе жену? – этот вопрос Шарлотта задала, не подумав.

Усмехнувшись, он сказал:

– Ну, я ждал ту единственную, с кем бы захотел прожить всю оставшуюся жизнь. – И тут он внезапно изменил тему разговора: – Не включить ли нам музыку?

– Было бы неплохо, – согласилась Шарлотта.

– Какую ты предпочитаешь?

– Мне нравится классика, включая оперу. Еще мне нравятся мюзиклы. Гилберт и Салливан…

– Как восхитительно старомодно! – пошутил он. – Однако… продолжайте!

– Еще мне немного нравится джаз, немного – популярные песни, особенно старые…

Саймон кивнул.

– Кажется, у нас с вами вкусы сходятся. Надеюсь, что и в дальнейшем они тоже будут сходиться. Проверим вечером.- Шарлотта смущенно взглянула на него, и он объяснил: – На нашу с вами удачу, сегодня вечером как раз концерт благотворительного общества Гилберта и Салливана. Дело в том, что я являюсь одним из патронов Общества любителей оперы и поэтому мне положена пара билетов. Я хотел отдать их миссис Рейнольд, нашей экономке, но если вы согласитесь пойти со мной, то этот вечер будет вдвойне приятен.

– С удовольствием! – Слава богу, обрадовалась Шарлотта, у них не будет возможности остаться наедине.

Саймон открыл бардачок и достал оттуда пару дисков.

– Итак, что это будет?

– Гершвин? – предложила она.

Несколько секунд спустя салон машины наполнился романтической мелодией «Голубой рапсодии». С легким вздохом Шарлотта уселась поудобнее, откинувшись на спинку сиденья, и стала наслаждаться музыкой.

Через некоторое время перед ними показалась высокая каменная стена, покрытая сеточкой мха, а перед ней ряд белых коттеджей. Когда они достигли главного входа, Шарлотта увидела, что по обе стороны от высоких черно-золотых ворот стоят на высоких колоннах грозные львы.

Охранная камера навела на них свой глаз, и мгновение спустя ворота отъехали в разные стороны. Здание поражало своей гармонией. Многочисленные окна были похожи друг на друга как две капли воды, кроме одного, широкого, которое поднималось до уровня крыши, и скорее всего, оно-то и было окном Большой палаты. Остановив машину на парковке, Саймон остался сидеть, глядя на ее сияющее лицо.

– Он великолепен, этот старинный дворец, – проговорила Шарлотта восхищенно.

– Хорошо, в таком случае после ужина с дедушкой я непременно покажу тебе весь дом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Саймон и Шарлотта прошли по широкому коридору, обитому дубовой обшивкой, и остановились перед главной хозяйской комнатой. Саймон постучал. Дверь открыла старшая сиделка в аккуратной синей форме.

– Я как раз пыталась убедить сэра Найджела немного поспать, – сказала она шепотом. – Сегодня утром у него были ужасные боли, но он отказался колоть болеутоляющие до тех пор, пока не увидит вас, сказав, что иначе он будет плохо соображать.