Жена лучшего друга - Нортон Хельга

Шон откашлялся.

— Спасибо, нет.

— Хорошо, сэр, возможно, попозже…

Шон ответил неопределенной улыбкой, и стюардесса покатила свою тележку дальше по проходу.

Между Шоном и Дейзи повисло неловкое молчание. Она ёрзала в кресле, расправляя смявшуюся юбку. Шон заметил, что Дейзи отодвинулась от него ровно настолько, насколько позволяло кресло. Лицо ее снова стало напряженным. Увы, его небезуспешные попытки хоть на пару дней убрать все трудности с пути Дейзи, дать ей возможность отвлечься от всего были сведены к нулю. Она выглядела такой же озабоченной, как до посадки в самолет.

Дейзи взглянула на часы и притворно зевнула.

— Уже три. А я поднялась сегодня ни свет, ни заря: нужно было сложить вещи, заглянуть еще раз в школу… Ты не возражаешь, если я немного вздремну?

— Конечно нет, — быстро ответил Шон.

Не сказав больше ни слова, Дейзи откинула спинку своего кресла и закрыла глаза.

Шон чувствовал себя идиотом.

А потом в нем проснулся неожиданный гнев. Нет, не на Дейзи, она не сделала ничего особенного — на самого себя. Он первым нарушил условия их дружбы. Переходить определенную границу, пытаться приблизиться к ней — значит, говоря на языке спорта, играть на чужом поле.

У него нет на это права.

Право это было дано лишь одному человеку — его лучшему другу. Который уже почти два года как мертв. Которого Дейзи до сих пор любит…

— Дейзи… — прервал ее сон знакомый поддразнивающий голос. — Открой глаза, соня. Мы уже приземляемся.

Она проснулась не сразу: видимо, преддорожные хлопоты и сборы действительно утомили ее. Не открывая глаз, Дейзи несколько раз вздохнула и, изгоняя остатки сна, потянулась. При этом ее рука коснулась мускулистого плеча, отчего по всему телу, расслабленному дремотой, побежали мурашки.

Она открыла глаза.

Шон встретил ее взгляд.

И память мгновенно вернула ее к тому, что предшествовало этому спасительному сну. Фактически она сама бросилась в объятия Шона. Стюардесса даже решила, что они женаты. Ошибка эта так смутила Шона, что он покраснел, и стыдно ему было конечно же не за себя.

Сейчас в его глазах такое неопределенное выражение… Ни за что не узнать, что у него в мыслях.

Самолет сделал резкий толчок и остановился. Пассажиры встали, собирая свои вещи. Поднялся и Шон. Дейзи последовала его примеру. Ей требовалось время, чтобы восстановить душевное равновесие, и потому она делала все медленно, не спеша. Шон продемонстрировал недюжинную выдержку и чудеса терпения.

Пока она шла по проходу, рука его, как бы страхуя, лежала на талии Дейзи, отчего по ее спине шел легкий холодок. Этот интимный жест напомнил ей об ошеломляющем ощущении близости Шона, когда ее голова покоилась на его плече.

До чего же она сожалела о своем решении! Согласиться провести с ним уик-энд! О чем она думала? Ее чувства того и гляди вырвутся наружу, и один бог знает, что тогда может произойти.

Только через час они получили свой багаж, арендовали машину и вышли из здания аэропорта. Стояла тяжелая влажная жара, хотелось побыстрее сбросить, вмиг ставшую несвежей, дорожную одежду и надеть что-нибудь легкое. Хотелось поскорее куда-нибудь добраться.

Шон погрузил в багажник вещи и со вздохом удовлетворения открыл дверцу машины.

— Ну, теперь прямо к воде.

Дейзи устало улыбнулась.

— Эй, не забудь, — весело сказал Шон, — мы на пути к каникулам!

Нехитрая шутка вернула Дейзи утраченное равновесие. По-видимому, решила она, дружеские основы отношений восстановлены.

Шон уверенно вывел машину из толчеи улиц на широкое окружное шоссе, поблескивающее от недавнего дождя. Дейзи, откинувшись на спинку сиденья, наслаждалась быстрой ездой. Пусть это и станет началом каникул, решила она, а все, что было до этого, — прочь, прочь, прочь…

В таком настроении она и увидела большой красивый дом, сложенный из какого-то светлого камня. Шон свернул на широкую подъездную дорожку, и только тут Дейзи подумала о его родителях. Точнее, об их с Шоном разнице в происхождении.

Она была дочерью полицейского и до замужества жила с отцом в небольшой двухкомнатной квартирке. Даже самый оптимистично настроенный наблюдатель не назвал бы их семью богатой. И все же они были по-своему богаты — теплом и любовью.

Шон, наоборот, родился в состоятельной семье. Когда дети стали подрастать, его родители перебрались из Денвера на восток, в Ноксвилл, где отец Шона открыл риелторскую фирму. А потом, когда сыновья уже учились в колледже, мистер Доусон удалился от дел и решил еще раз, уже окончательно, поменять место жительства, остановив свой выбор на Тампе, прямо на берегу Мексиканского залива. Шон родился, что называется, с серебряной ложкой во рту, никогда ни в чем не нуждался и все же, по мнению Дейзи, был самым непритязательным человеком на свете. Иногда она даже забывала о разнице в их происхождении. Вернее, он никогда не давал ей повода вспоминать об этом.