Насмешница - Тиммон Джулия

— Нет-нет, — отвечает Джимми, прикасаясь рукой к моей спине и легонько направляя меня в сторону двери. — В другой раз. Мы… спешим. — Он смотрит на меня. — И потом… Джессике нездоровится.

Терри нахмуривает брови.

— В чем дело? Что-нибудь серьезное?

Мне не отделаться от чувства, что он надо мной издевается. Даже приехал сюда с этой роскошной штучкой исключительно, чтобы пощекотать мне нервы.

— Нет, ничего серьезного, — торопливо отвечает Джимми, уже ведя меня к выходу. — Приятно познакомиться! — говорит он, поворачиваясь к Мишель. — Пока! — добавляет, обращаясь к Терри.

— Пока! — громко произносит тот. — Джесси, скорее поправляйся!

Будь у меня побольше сил, я схватила бы с ближайшего столика что попало под руку и швырнула ему в физиономию. Или подскочила бы к неотразимой Мишель и щелкнула ее по высоко задранному носу. Слава богу, у меня от внезапно навалившейся слабости подкашиваются ноги, поэтому я и не выкидываю никакого номера.

— Да-да! — отвечает за меня Джимми, уже не оглядываясь.

Выходим на улицу, и я совсем обмякаю.

— Ну-ну, — ласково уговаривает меня Джимми. — Надо дойти до машины.

— Не могу, — шепчу я, опираясь на его руку и едва держась на ногах.

— Тогда поступим вот как. — Джимми ловко подхватывает меня на руки и несет до самой автостоянки. Я, хоть и думать ни о чем почти не могу, где-то на окраине сознания гадаю, увидел ли нас Терри. Скорее всего нет, ведь окно, у которого они сели, слишком далеко. Жаль!

Джимми усаживает меня в машину и садится за руль.

— Отвезти тебя домой?

Какое-то время молчу, потом заставляю свой мозг ожить и представляю себе, как расстроится папа, если увидит меня такой. Конечно, он захочет узнать, что стряслось, и мне придется обо всем рассказывать. Тогда я точно разрыдаюсь, и он поймет, что меня до сих пор изводят сомнения.

— Не надо домой. — Я качаю головой.

— Тогда куда? — спрашивает Джимми.

— Не знаю, — беспомощно шепчу я. Тут мне на ум приходит неплохая мысль. — Давай напьемся, а?

Джимми пошлепывает по рулю.

— Мне нельзя.

Взмахиваю рукой.

— Тогда поехали к тебе, поставишь машину в гараж? А я потом вызову такси? Надеюсь, у тебя дома не водится чернокожих кошечек?

Когда мы поднимаемся в лифте на этаж Джимми, я задаюсь безумной целью: сегодня же, теперь же изменю этому гаду!

Это не будет называться изменой, подсказывает мне голос разума. Терри больше не нужно, чтобы ты была ему верна. На душе делается еще гаже, и вступать в связь с Джимми отпадает всякая охота. Терри об этом в любом случае не узнает. Тогда какой смысл?

Вздыхая, скрещиваю руки на груди, будто прячась от возможности натворить глупости. Напиться! — стучит в висках. Напиться и обо всем забыть.

Никогда прежде я у Джимми не бывала. Он не раз звал меня к себе, но я все отказывалась. Как выясняется, квартира у него большая и не заставлена лишними вещами. Будь у нас с Терри такая же, я, наверное, давно родила бы ребенка.

Прохаживаюсь до окон в гостиной и возвращаюсь назад, к дивану. Сажусь на него, все еще держа руки сложенными на груди, и ловлю себя на том, что мне тут, несмотря на простор, не очень-то уютно.

— Есть у тебя что-нибудь? — спрашиваю, придвигая стул и кладя на него ногу.

Джимми проходит к кухонной стойке и достает из холодильника бутылку со светлым вином.

— Пойдет?

Перед моими глазами вдруг снова возникает темнокожая чаровница. Кривлюсь.

— Не-а. Хотелось бы чего-нибудь покрепче.

Джимми закрывает холодильник, опирается рукой на дверцу и смотрит на меня серьезным испытующим взглядом.

— Ты уверена, что тебе это нужно?

Киваю.

— Уверена.

— Может, лучше приляжешь? Постараешься уснуть? Сон лечит.

Смеюсь ненатуральным смехом.

— Прилечь и уснуть прямо здесь? На что это ты намекаешь?

— Можешь и прямо здесь, — с тем же выражением лица отвечает Джимми. — Я ни на что не намекаю. Ты для меня гораздо больше, чем привлекательная женщина, которую хочется затянуть в постель на ночку-другую.

От этих слов, хоть они и звучат как комплимент, меня передергивает. Внезапно представляю себе, что Терри, поужинав с этой своей черной жемчужиной, ведет ее к себе, то есть в нашу квартиру, и мне становится не мил весь свет. Сжимаю кулаки и вдавливаюсь в диван, чувствуя себя отвергнутой, ничтожной и беспомощной.