Береги свою любовь - Нортон Хельга

Анджела уставилась на него. Потом резко повернулась, вошла в узкий вестибюль, благоухавший капустой, мочой и дешевым вином, и начала подниматься по лестнице.

Второй этаж. Третий. Она перевела дух только на площадке четвертого этажа и повернулась к нему. Лицо ее вновь стало бледным, а дыхание — частым.

Филипп ощутил укол тревоги.

— Ты в порядке?

— В полном. Пора прощаться.

— Наверно, тебе следует показаться врачу.

— А тебе следует не лезть с советами.

Ее тон был дерзким, но Филипп не позволил себя обмануть. Что-то здесь не так. Очень не так. Он прищурился и посмотрел ей в лицо.

— Берт думает, что ты больна. Это правда?

— Мое здоровье тебя не…

— Не касается. Да, знаю. — Филипп посмотрел на поцарапанную, выщербленную дверь ее квартиры и почувствовал, что внутри что-то напряглось. Что она здесь делает? Ему нужны ответы. Куда более внятные, чем прежде. — Лестница у тебя крутая. Как насчет чашечки кофе на прощание?

— Обойдешься.

Губы Филиппа сжались в ниточку.

— Я выпил бы стакан воды со льдом.

Она скрестила руки на груди и приготовилась сказать «нет», но тут дверь соседней квартиры со скрипом открылась и на них уставилась какая-то женщина в грязной комбинации.

— Ох, прошу прощения, — с улыбкой сказала она. — Я думала, это ко мне. — Дверь закрылась, но не до конца.

Стало ясно, что их подслушивают.

Анджела пробормотала что-то неразборчивое и полезла в карман за ключами. Когда дверь открылась, она сделала движение подбородком и Филипп вошел. Как только они оказались в прихожей, Анджела захлопнула дверь и подбоченилась.

— Ладно… Что я должна сделать, чтобы избавиться от тебя? Что тебе нужно?

— Я уже сказал. Стакан воды. Я запыхался.

Анджела прищурилась. Неужели Филипп Томлинсон считает ее дурочкой? Запыхался! Подумаешь, каких-то четыре лестничных марша! Она все еще помнила его упругое тело, мускулистый живот, сильные руки и плечи.

Он что-то задумал, но что именно? Анджела резко повернулась, быстро прошла на кухню и принесла стакан воды. Филипп стоял в комнате, осматривая облупившиеся стены, продавленную мебель и потертый линолеум.

— Вот твоя вода. — Не получив ответа, она сунула ему стакан. — Если ты выпьешь ее и сейчас же уйдешь, я скажу тебе спасибо.

— Почему?

— Потому что у меня есть дела, вот почему.

— Черт побери, Анджела! — Филипп попросил воды нарочно, чтобы получить возможность осмотреться и сказать себе, что все происходящее здесь его не касается. Он приехал, чтобы получить ответы, а вместо этого столкнулся с дюжиной новых вопросов. Нет, так просто он не уедет. — Отвечай немедленно. — Он стиснул ее плечи. — Я хочу знать, что ты делаешь в этой вонючей дыре.

— Я здесь живу. Если тебе здесь не нравится, это…

— Даррелл говорит, что ты бросила все. «Медицинское обозрение». Вакансию в клинике. — Он скривил рот. — Последний курс. А ради чего? Как можно жить в халупе, которая вот-вот рухнет? Работать до седьмого пота в такой забегаловке, как «Кенгуру»? — Пальцы Филиппа впились в ее плечи, и Анджела поморщилась. — Говори, черт возьми! Ты больна? Тебе нужны деньги? Скажи мне. Я помогу.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи. И терпеть не могу, когда вмешиваются в мои дела. Это моя жизнь. Я могу жить так, как…

Филипп выругался и прижался губами к её губам. Он мечтал об этом несколько месяцев и хотел поцеловать ее даже сейчас, когда Анджела делала все, чтобы вызвать его гнев.

— Нет! — выдохнула она и попыталась отстраниться, но он запустил пальцы в ее волосы и целовал до тех пор, пока Анджела не сдалась. Она всхлипнула, прижалась к нему, приоткрыла губы и обвила руками его шею.

И все повторилось. Тот же невероятный жар. Желание хлынуло наружу, как лава из вулкана. Он желал ее так же, как желал в ту ночь. Ни одна женщина не вызывала у него такой страсти.

— Анджела… — прошептал он.

Она прошептала в ответ его имя, и поцелуй стал крепче. Разве можно было забыть эти сладкие губы? Он пил их так, словно умирал от жажды.

Его рука спустилась по спине, погладила позвонки, скользнула под блузку и нашла упругую грудь. Когда Филипп взял ее в ладонь и кончиками пальцев провел по напрягшемуся соску, Анджела тихонько вздохнула, поднялась на цыпочки и прижалась к нему.

Он опустил руку, растопырил пальцы и накрыл ладонью ее живот.

Нежно округлившийся живот.