Непокорная невеста - Уолкер Кейт

Ничто в прежних ровных отношениях с мужчинами — едва ли их можно было назвать романами — не подготовило ее к происходящему сейчас. Ее словно подхватил и закружил неведомый вихрь, а когда она вновь опустилась на землю, ничто уже не было, как прежде.

И вот теперь она сидит здесь, в темноте, хватая открытым ртом воздух и пытаясь обрести былое самообладание.

А причиной тому — худший человек изо всех возможных. Человек, которому она не может доверять, который ей даже не нравится.

— Александра?

Завораживающий мужской голос донесся с террасы. Конечно, она мгновенно узнала его. Этот бархатный тембр не спутаешь ни с каким другим.

— Алекса!

Алекса молчала. Она еще не готова встретиться с Сантосом наедине, там, где нет посторонних глаз.

Ей пришлось наблюдать за вереницей роскошных машин, подкатывающих к подъезду. Другие гости разъезжались по домам, и все это время Сантос удерживал ее при себе, его рука на ее локте. Он прощался с дамами, пожимал руки мужчинам. Каждый раз при появлении очередной машины Алекса надеялась, что ей представится шанс ускользнуть. Она бы поспешила в гостиницу, закрылась в своей комнате и спокойно обдумала произошедшее.

Ей приходилось ждать машину, потому что в спешке она не прихватила с собой ни сумочки, ни денег — ничего. Поэтому она полностью зависела от Сантоса.

Но он так и не повернулся к ней, не открыл дверцу, чтобы помочь сесть внутрь. Казалось, он просто забыл о ее присутствии. Наконец ее терпение лопнуло.

— Надеюсь, у вас найдется машина и для меня, — начала она срывающимся от волнения голосом. — Мне пора возвращаться…

Слова застряли у нее в горле при виде завораживающего блеска его глаз.

— Еще нет.

— Еще нет? — удивленно повторила Алекса. — Что значит «еще нет»?

— Нам еще есть что обсудить.

— Разве?

Сантос кивнул, его палец коснулся ее щеки.

— Да.

Раньше, чем она могла ответить, он повернулся к очередному гостю, нацепив на лицо улыбку, гипнотизирующую способность которой Алексе уже довелось испытать на себе. Ей не хотелось устраивать сцену, поэтому оставалось только ждать, пока Сантос не передумает.

Я не готов вас отпустить…

Сначала она восприняла эти слова как комплимент. Теперь Алекса уже и не знала, что думать. Неужели Сантос надеется с ее помощью оправиться от перенесенного удара? Закрадывалось и другое подозрение — не собирается ли он сделать ее своей пленницей?

— Что вы здесь делаете?

Молчание не помогло. Сантос все равно нашел ее.

Услышав звук его приближающихся шагов, Алекса вздрогнула.

— Мне нужен был перерыв. Хотела подышать свежим воздухом.

— Понимаю. Это был долгий день.

Алекса удивленно посмотрела на него. Сантос говорил так, словно прием стоил ему невероятных усилий.

Он сел рядом, его сухощавое сильное тело — как темная тень в сгустившихся сумерках. Дуновение ветерка донесло до нее запах его кожи, чистый, теплый. Сантос был так близко, что она чувствовала его дыхание, когда он наклонялся к ней. Алекса испытывала смешанные чувства. Ей не нравилось то, как он действует на нее, и вместе с тем она жаждала его.

Пальцы ее горели от желания прикоснуться к рукаву его рубашки, белевшему в темноте. Ей хотелось почувствовать тепло его кожи, вдохнуть его запах, узнать вкус его манящих губ. Она ужаснулась собственным мыслям.

— Но рядом с вами находились ваши друзья…

И родные, хотела она добавить, но, вспомнив недавний разговор, поспешно проглотила конец фразы.

— Будь то настоящие друзья, стал бы я разыгрывать перед ними фарс, устраивая прием по поводу несостоявшейся свадьбы? Большинство из моих сегодняшних гостей — деловые партнеры, люди, с которыми мне необходимо поддерживать знакомство.

— Довольно циничный подход.

— Я и сам циничный тип.

Алекса хотела бы знать, что сделало его таким. Как он стал человеком, превратившим свадьбу в сделку, желающим обзавестись наследником, даже не задумываясь о любви? Но инстинкт предостерег ее — вряд ли он обрадуется ее вопросу. Не стоит сейчас раздражать его еще больше.

— Кто-то говорил мне, что циники — это идеалисты, растерявшие свои идеалы.

— Правда?

Сантос громко рассмеялся. Алекса невольно вздрогнула.

— Боюсь, в этом случае я — исключение из правила, поскольку родился уже безо всяких идеалов. Даже если они и были, я потерял их довольно рано.