Серебряная заря - Хьюит Кейт

Он отогнал такую мысль. Ему не хотелось философствовать по поводу какого-то ничего не значащего поцелуя. Все, чего он хотел, — это приятно провести уик-энд, и если Эллери Данант не могла помочь ему в этом, тогда пусть, черт возьми, остается в полном одиночестве!

Он решил, что в ней нет ничего особенного и ему нужно просто забыть о ней. Собрать свои вещи и уехать.

Однако Лоренцо почему-то продолжал пристально смотреть в окно на запущенный парк.

Глава 4

Эллери не видела Лоренцо до конца всего этого дня. После того как она, словно испуганная девчонка, убежала с кухни, ощущая одновременно стыд и злость, она поднялась наверх. Ей необходимо было чем-то заняться, чтобы не думать о случившемся. И Эллери решила сменить простыни.

Войдя в главную спальню, Эллери устало прислонилась к стойке балдахина кровати, восстанавливая в памяти картины, которые воображала прошлой ночью: Лоренцо и Амелия в этой постели, перед этим камином…

Она решительно отогнала эти мысли и стащила простыни с постели. От белья исходил приторный аромат дорогого парфюма, в котором она узнала духи Амелии. Эллери поморщилась, свернула белье в узел, чтобы отнести вниз, в довольно древнюю стиральную машину — еще одно устройство, грозящее вот-вот выйти из строя, и остановилась, увидев, что дверь комнаты, смежной с комнатой Амелии, была приоткрыта. Эллери держала все двери плотно закрытыми, чтобы сохранять хоть какое-то тепло в основных помещениях дома.

Она вошла и с удивлением обнаружила аккуратно застеленную кровать, а под ней — модельные мужские ботинки. Сумка, которую принес Лоренцо прошлым вечером, лежала на диване возле окна, а его шерстяной плащ висел в шкафу.

Неужели Лоренцо спал здесь? Может быть, они с Амелией поссорились? Или он действительно говорил правду и они не любовники?

Эллери подошла ближе к кровати и поправила стеганое покрывало. Потом, повинуясь какому-то зловредному импульсу, наклонилась и понюхала подушку. От подушки пахло Лоренцо.

Весь день беспокойные мысли крутились в ее голове.

— Итак, он поссорился с Амелией, — бормотала она себе под нос, входя на кухню, чтобы подумать об ужине. — Он спал в другой комнате, и она поспешно уехала, оскорбленная. Но это ничего не меняет…

Это не должно было ничего изменить для нее. Так целовать мужчину, так желать его было для Эллери все равно что предать саму себя и забыть все уроки, которые она получила, узнав о предательстве своего отца.

Солнце начало заходить, и на парк опустились неясные тени. Лоренцо, умчавшийся днем на своем «лексусе», еще не вернулся. Эллери не знала, то ли ей готовить полный ужин, то ли ограничиться обычным консервированным супом или тостами с фасолью. Однако, если Лоренцо вернется, он, несомненно, будет рассчитывать на ужин. Мысль о том, как она будет одна ждать Лоренцо в огромной мрачной столовой, заставляла ее нервничать.

Стараясь не думать об этом, она сделала себе сэндвич с сыром и принялась за него, сидя одна за огромным кухонным столом в надвигающейся темноте. Сегодня она особенно остро чувствовала, что ее окружает пустой дом, тихий и молчаливый. Пустые комнаты казались ей зияющими пещерами…

Эллери резко встала и поставила грязную посуду в раковину. Порыв ветра сотрясал оконные рамы, водонагреватель начал опять греметь.

Временами она ненавидела это поместье. Ненавидела воспоминания, связанные с ним. Этот дом — все, что осталось от ее прежней жизни. Ей было ненавистно то, что приходилось заниматься бесконечным ремонтом. Однако продать дом было бы равносильно тому, что продать собственную душу.

Как было и с поцелуем Лоренцо.

— Прекрати это! — громко произнесла она вслух, привыкнув от одиночества разговаривать сама с собой. Но она не могла перестать думать о том поцелуе. Не могла не вспоминать, что, когда ее обнимал Лоренцо и его губы прижимались к ее губам, она чувствовала себя желанной и даже — страшно подумать! — любимой…

Лоренцо подкатил к Мэддок-Манору и громко простонал. В призрачном свете восковой луны этот дом выглядел еще более дряхлым, чем обычно. Весь день он разъезжал по округе, по узким извилистым улочкам, по очаровательным сонным деревушкам. Что он искал? Другое место для фотосессии? Или просто пытался что-то забыть?

Забыть выражение глаз Эллери, когда целовал ее. Забыть, какой она была в его объятиях — хрупкой, изысканной, незащищенной…