Невеста по контракту - Тиммон Джулия

Учитывая тот факт, что времени на походы по магазинам у меня было всего ничего, я купила первое попавшееся платье и только дома заметила, что оно чересчур откровенное. Нет, спереди вид очень даже приличный: грудь закрыта почти полностью и длина вполне пристойная — дюйма на три ниже колена. Но сзади вырез во всю спину и две тоненькие перекрещивающиеся тесемки посередине. Под такое платьице не наденешь лифчика, поэтому даже закрытая голая грудь будет… гм… обращать на себя внимание. В общем, я решила, что, если в Лондоне выдастся свободный часок, я съезжу в «Хэрродс» и поищу что-нибудь посдержаннее. Хотя бы для того, чтобы свободнее себя чувствовать и не напугать родню Барлоу. Хотя, с другой стороны, какое мне до них дело?

— Да, и еще! — Легонько похлопываю «работодателя» по плечу. Он протягивает мне чек ровно на половину оговоренной в контракте суммы. Неплохо. — Спасибо, — бормочу я, радуясь, что можно расслабиться и не бояться подвоха. Как бы там ни сложилось в будущем, я отважилась ввязаться в эту аферу уже не зря. — Так вот, — говорю я, убирая чек. — Нам бы нужно хоть чуточку больше узнать друг друга.

Барлоу поводит бровью.

— В каком смысле?

— Ну, рассказать друг другу, например, какие наши любимые блюда или отмечаем ли мы дни рождения, — объясняю я. — Мало ли с чем придется столкнуться. Мне, конечно, все равно, но не очень хочется краснеть и спотыкаться на каждом слове перед незнакомыми людьми.

Барлоу покачивает головой с таким видом, будто я его смертельно утомила.

— Думаю, это ни к чему. Я же сказал: на вопросы лучше вообще не отвечать. — Он смотрит на меня, будто раздумывая, стоит ли говорить то, что крутится у него на языке. — Мы не отметили это в договоре, но еще одна причина, по которой я обратился к тебе, в том, что я тебя почти не знаю. Так для меня лучше: мне совершенно не нужны привязанности и сближения. Покажемся на бабушкином торжестве — чтоб его! — и заживем, как прежде: привет — пока.

Чувствую, как у меня каменеет лицо. По груди расплывается гадкое чувство: тебя не желают знать и отвергают. Второй раз за единственную неделю! Барлоу невозмутимо поднимает наушники, собираясь их надеть, но я не даю ему это сделать — вцепляюсь в руку.

— Послушай-ка, я и не собиралась с тобой сближаться! Если ты думаешь, что я тайно имею на тебя виды, то глубоко заблуждаешься! Ты совершенно не в моем вкусе. С таким, как ты, я в жизни не связывалась бы, а согласилась на это безумие только из жалости!

— Из жалости? — Лицо Барлоу искажается в изумлении и недовольстве.

— Да. Слишком уж несчастным ты выглядел, когда упрашивал меня съездить с тобой.

— Серьезно?

Он кривит губы, и я впервые за все время, что его знаю, хоть и минута самая что ни на есть неподходящая, обращаю на них особое внимание. Черт! Почему Они не отталкивающе тонкие или бескровные? Почему, если посмотришь прямо на них, они наводят на недопустимые мысли? Отворачиваюсь, задумываясь о том, поцелуи со сколькими женщинами познали эти губы, и почему-то неуютно ежусь.

— А мне казалось, что по моей физиономии ничего не заметно, — задумчиво произносит Барлоу. — Говоришь, я совсем не в твоем вкусе? И замечательно, — добавляет он, надевая наушники и устраиваясь поудобнее.

В приступе странного негодования я требовательно дергаю его за рукав. Не поворачивая головы и уже переключившись на картинки кино, он убирает от уха наушник.

— Если мы друг другу настолько неприятны, давай, пока не поздно, откажемся от этой дурацкой затеи! Не умрет твоя маман и не заставит силой жениться ни на старой деве, ни на разведенной! — выпаливаю я так громко, что парень азиатской наружности, сидящий по другую сторону прохода, поворачивает голову и смотрит на нас с удивлением и легким испугом.

Премило улыбаюсь ему, откидываюсь на спинку кресла так, чтобы меня было не видно из-за Барлоу, и добавляю громким шепотом:

— Лично я так не могу: прикидываться влюбленной в того, от кого меня тошнит!

— Зачем же ты согласилась? — спрашивает Барлоу, до сих пор держа наушник на расстоянии от уха, но явно наполовину уже пребывая в событиях фильма. Такое чувство, что его мой гнев ничуть не волнует. — Вчера тебя тошнило меньше?

— Да, представь себе! Вчера ты был полюбезнее — наверное, умышленно старался! Чтобы добиться своего!

Барлоу пожимает плечами.

— Наверное.

Его спокойствие, граничащее с наглостью, приводит меня в бешенство.