Подарок ангела - Феррарелла Мари

     — Чтобы заплатить за их еду и крышу над головой, — призналась она, не успев придумать ответа поудачнее. — Ничего другого, — улыбнулась она, — я просто не умею делать.

     Глаза Фрэнка окинули ее чувственным, проникающим насквозь взглядом, грозившим добраться до самых сокровенных ее тайн. Тайн, которыми она вовсе не хотела делиться.

     — В это я никак не могу поверить.

     Донна опустила глаза к пустому стаканчику из-под кофе, изо всех сил стараясь не реагировать на этого мужчину. Но сил не хватало.

     — Я водила один из этих самолетов, еще не отпраздновав двадцатилетия. Отец настоял. Он говорил, что это поможет мне понять бизнес.

     — Вы водили самолет? — переспросил Фрэнк. Он всегда считал себя очень современным человеком, но, представив ее за штурвалом, несколько опешил. — Погодите минутку, кажется, я чего-то недопонял. Так вы не бортпроводник?

     Она рассмеялась, помотав головой. Пожалуй, в этом случае жизнь была бы легче той, которую она выбрала для себя. Стольких проблем сразу бы не стало!

     — Нет, в «Веселом ветре» нет такой должности. Но может быть, когда-нибудь мы ее введем.

     Вторая часть ответа заставила его задать новый вопрос:

     — Мы? Это в переносном смысле или в собственническом?

     Она улыбнулась.

     — В собственническом. Очень собственническом.

     — Компания принадлежит вам?

     Она коротко рассмеялась.

     — Нет — банку. Он позволяет мне вести дела и проводить долгие часы перед экраном компьютера в поисках способа свести концы с концами и заплатить по всем счетам. Но на бумагах стоит мое имя, если вас интересует это. — Она вздохнула, вспомнив один долгий телефонный разговор на прошлой неделе. — С жалобами следует обращаться именно ко мне.

     — Мне не приходит в голову ни одной. — Понимая, что слишком торопится, он все-таки ринулся вперед: — Ваш муж был летчиком?

     Она покачала головой.

     — Нет, он взял на себя руководство компанией после смерти моего отца, — произнесла она недрогнувшим голосом. Вот тогда и начались неприятности. — Это оказалось ему не под силу.

     В следующее мгновение она мысленно прикусила язык. Чего ради делиться такими подробностями с незнакомцем?

     У них был счастливый брак, подумал Фрэнк с шевельнувшейся завистью. Она все еще скорбит. Он не мог избавиться от желания понять, каково это, когда кто-то любит тебя так сильно. Или когда так сильно любишь сам. До сих пор ему не привелось испытать подобного.

     До сих пор.

     — Сколько вы прожили вместе? — Она вскинула голову и метнула в него почти неприязненный взгляд. Фрэнк понял, что задел за больное. — Если мне позволено спросить.

     Донна подумала, что незачем так нервничать, и постаралась расслабиться. Он просто поддерживает беседу, а Лиза говорит, что ей давно уж пора вернуться в настоящее.

     — Не так долго, как мне бы хотелось. — Сжав губы, она принялась накручивать на палец прядь волос, как будто это могло повернуть время вспять. Но желать этого могут только дети, а она давно уже не ребенок. Она посмотрела на Фрэнка. — После смерти Тони я вынуждена была принять дела. В противном случае пришлось бы заявить о банкротстве. Меня это не устраивало, и я взялась за работу. Всем нужно что-то есть.

     — Вредная привычка. — Фрэнк взглянул на автомат со сладостями. — Кстати, не хотите ли еще шоколадку?

     — Нет. — И одной достаточно, чтобы она чувствовала себя виноватой. Сколько раз она читала сыновьям лекции о вреде сладостей!

     Несмотря на диплом медбрата, он выказывал явное пристрастие к фасованным соблазнам.

     — Картофельные чипсы?

     Она рассмеялась и покачала головой.

     — Нет. Я думаю, что мы вылетим отсюда прежде голодной смерти, мистер Харриган. Я смогу продержаться до пристойной еды.

     Которую он очень хотел бы ей предложить в каком-нибудь ресторане, подумал Фрэнк. Но прежде нужно навести ясность в некоторых вопросах.

     — Меня никто не называет «мистер Харриган». Кажется, после того, что мы вместе испытали, ты можешь называть меня Фрэнком, Донна.

     Звук собственного имени, отлетевший от его губ, вызвал теплую волну во всем теле, будто чашка горячего кофе морозным утром на аэродроме.

     Ты же не девчонка, одернула себя Донна. Но потом подумала, что, кроме Тони, у нее не было мужчин, значит, по современным стандартам она очень отстает от обычной женщины. Если верить романам. Так что в некотором смысле она пребывает в состоянии шестнадцатилетней девочки, только еще знакомящейся со страстями.