Навстречу завтрашнему дню - Браун Сандра

Во время еды разговор в основном носил общий характер. Никто не решался поднять тему, давившую столь тяжким грузом на их умы. Но когда в заключение ланча подали кофе, Ван Дорф поменял пленку в своем магнитофоне и зажег очередную едкую сигарету.

— Так вы думаете, ваш муж все еще жив, миссис Оллуэй? — бесцеремонно спросил он.

Бетти, застигнутая врасплох, чуть не поперхнулась глотком горячего кофе, который только что отхлебнула.

— Я… Я не могу… Почему…

Кили поспешно пришла ей на помощь.

— Не в этом суть нашего разговора, мистер Ван Дорф. Дело не в том, жив ли Билл Оллуэй, мой муж или любой другой пропавший без вести солдат. Наша первоочередная задача — добиться того, чтобы продолжали работать каналы, способные подтвердить или опровергнуть сообщения об их гибели и в то же время позволить их семьям на законном основании получать причитающиеся им деньги.

— Вы согласны с этим, миссис Оллуэй? — спросил Ван Дорф.

— Да, — ответила вернувшая себе самообладание Бетти.

— Любопытно, что по этому поводу думает армия, — поинтересовался Паркер. — Миссис Уилльямз, у вас есть какие-нибудь идеи по поводу того, какой будет их позиция?

— Когда мы последний раз встречались с военным руководством, оно оказало нам большую поддержку. Надеюсь, их отношение не изменилось.

Уолш откинулся на спинку стула и покровительственно заговорил:

— А теперь, малышка…

— Пожалуйста, не называйте меня «малышкой», конгрессмен Уолш. Считаю это оскорбительным для себя, — решительно заявила Кили.

Уолш явно пришел в замешательство, хотя и пытался улыбаться покровительственно.

— Уверяю вас, я не имел в виду…

— Конечно же, имели, — заявила Кили. — Ваше мнение по поводу нас слишком очевидно. Вы считаете нас толпой истеричек, растрачивающих впустую ваше драгоценное время. Интересно, изменилось бы ваше мнение, если бы к вам обратилась группа мужчин. Сочли бы вы тогда нас заслуживающими большего доверия? Уверяю вас, конгрессмен, в нашей организации огромное количество мужчин — отцы, братья, сыновья. Они так же обеспокоены и так же решительно настроены, как и мы, но им труднее публично поднять столь волнующую тему. Именно по этой причине вам придется в основном иметь дело с женщинами, активно поддерживающими наши усилия.

За столом воцарилось молчание. Наконец конгрессмен Паркер спокойно произнес:

— Мне неприятна мысль о том, что человек, служащий в этом или каком-либо ином нашем комитете, может быть ослеплен какими-то предрассудками. — При этом он бросил недобрый взгляд на Уолша.

— Но я никого не хотел обидеть, мне не хотелось бы, чтобы меня обвиняли в шовинизме. Прошу прощения, миссис Уилльямз, — стал шумно извиняться он.

— Принимаю ваше извинение, — сказала Кили, но тон ее ничуть не смягчился. — Извините, что нарушила ход ваших мыслей. Что вы собирались нам сказать?

И все продолжалось именно таким образом. В течение последующего получаса выдвигались и обсуждались различные идеи. И все это время Ван Дорф взирал на происходящее с почти сладострастным любопытством, глаза его так и метались над столом, словно отлетающие рикошетом пули. Его магнитофон не переставал работать. Когда ему подали счет, он нацарапал на нем свое имя и резко поднялся.

— Полагаю, нам всем пора возвращаться к своим делам. Спасибо, что согласились прийти на этот ланч. Метрдотель вызовет нам всем такси, — сказал он, когда все встали.

— Пожалуй, пройдусь пару кварталов, — заметил Паркер. — Миссис Оллуэй, позвольте помочь вам надеть пальто. — Что он и сделал, проводив Бетти до двери.

— Деверекс, не хочешь ли поехать на такси со мной? — спросил Уолш.

— Спасибо, но мне необходимо заглянуть в офис. Я возьму другое такси.

— Тогда, если не возражаешь, я возьму первое.

— Ничуть, — бросил Дакс вслед другому конгрессмену, неуклюже заковылявшему к выходу.

Ван Дорф, уложив в карманы катушки с магнитофонными записями, ринулся к автомату для сигарет. Кили и Даксу подарили несколько минут относительного уединения.

— Время от времени напоминай мне, что я не должен никогда выводить тебя из себя, — прошептал он ей на ухо, протягивая пальто и ожидая, пока она просунет руки в рукава. — У тебя острые коготки.

— Невежественный, нетерпимый шут! Он просто смешон, — бросила она. — Подумать только, что он занимает пост конгрессмена. Это даже страшно.